Шагая по облакам

Лой М.

Выхода не было, а сбежать вдруг захотелось!

Толян выдохнул, провёл ладонью по голове, потом осознал, что пока думал, скинул облака на собранную кучу, что лежала уже в тележке. Он не осознанно делает то, что надо делать. Даже когда думает о побеге, собирает в тележку эти грёбаные облака. Как же так? А вот так. Ничего не изменить. Если это наказание и если тут такая программа, то остаётся только подчиниться. Но если подчиняться, тогда что будет с Толяном вообще? Ведь подчинение, это своего рода зомбирование.

Взявшись за изогнутую рукоять, он толкнул тачку. Осознание того, что его отключило от всего происходящего и самое главное, выбросило

из волны воспоминаний, которым он совсем недавно подавался, пришло, когда он наполнял кузовок облаками. Странно, буквально минуту назад он вёз их в точку «Б», а сейчас вновь стоит на стартовом месте и складывает их в тележку? Толян нахмурился. Попробовал промотать в голове минувшие события и понял, что с трудом вспомнил лишь Ангела, лифт и того бледного, что никак не мог наполнить тележку. Глянув в сторону, отметил, что бледного заменил совсем истощённый и практически прозрачный человек. Удивлённо глянув на него, Толян продолжил заниматься своим, как ему показалось, очень важным делом. Вычеркнув из своей памяти все лишние события.

Потом Толян пришёл к выводу, что забывает обо всём, что вообще было в его прежней жизни и здесь. У него в голове только облака: собрать, отвезти, выгрузить, приехать на место и снова собрать. И так по кругу. Ни сна, ни отдыха, ни еды, ни воды. Ни душа. Ни каких-то развлечений. Ни телевизора. Ни книги. Впрочем, ничего этого не нужно. Он мёртв. Он умер. А это, междуними. Хрен пойми что! Просто какая-то сточная канава, которую придумали высшие существа, чтобы, скорей всего, издеваться над теми у кого нет денег или кто лох по жизни, как Толян.

Ведь когда-то, будучи подростком, он и правда был другим. Более свободным, более активным, более пробивным. У него была мечта. Он хотел стать инженером. А стал строителем. На стройке работал, копейки получал. Впрочем, ему на жизнь хватало. И пусть она у него была унылая, но он жил. Не имел ни семьи, ни детей, последние пять лет даже любовницы не было. Кстати, ни пил, ни курил, только в юности, пробовал, а в итоге умер от рака поджелудочной железы.

– Гадство, – невесело хмыкнул Толян.

Его жизнь – тоска смертная, а в пятнадцать лет столько было планов, что жопой можно было есть. Куда всё делось? В какие туманы ушло? Почему он забыл про свои мечты? Почему выбросил их на свалку? Что стало с тем Толяном, который мог пробить лбом любую стену. У которого впереди была дорога, наполненная событиями. Как получилось так, что он перестал пробовать? Он чего-то испугался? Нет. Толян не боялся. Он никогда ничего не боялся!

Когда Толян окончил училище, ушёл в армию, а когда вернулся, мама заболела. Об институте можно было сразу забыть. Нужны были дорогие лекарства, и он пошёл работать. Они с отцом работали долгих три года на износ, а потом мама умерла. Её не стало. В один прекрасный момент она ушла. Отмучилась. А через несколько лет ушёл из жизни отец. Толян остался один. Но менять свою жизнь, как ему казалось, было поздно. Сначала потерял интерес к самой жизни, а потом появилась Ладушка – сучка! – которая крутанула хвостом пару раз, забрала больше половины из его сбережений и укатила в ночь. Исчезла из его жизни. Дурак. Не зря тётя Аня говорила, что он дурак.

Через четыре года Толян узнал свой диагноз и ушёл в иной мир, как уходят все: мучительно тихо. В сорок лет.

Его словно накрыло огромным цунами, и это ощущение заставило Толяна шумно и судорожно вдохнуть, а потом так же выдохнуть. Он затряс головой. Резкая боль укрепилась в районе груди. Глаза

увлажнились. Толян почувствовал первое за всё то время, что он оказался здесь, сожаление. Грёбаное, сраное сожаление! Он не ощущал его, когда узнал диагноз. Не чувствовал его, когда подыхал в больнице. И плевать хотел на то, где его похоронят, и кто будет это делать! И самое главное, кто будет приходить на могилу. Он столько прошёл ради того, чтобы оказаться в забвении, чтобы исчезнуть навсегда. Он мечтал об этом. Он думал, что так и будет. Потому что Толян не верил во всяких ангелов и другие жизни, не верил в то, что есть рай и ад, хотя порой ему казалось, что ад на Земле. Не верил в богов и в другие миры, он верил в то, что новая жизнь – это всего лишь вымысел людей, которые хотят во что-то верить.

А оказалось всё наоборот. И то, что он с пеной у рта доказывал мужикам на стройке, что нет иной жизни, есть только эта, оказалось не правдой. Чушью! Это он был слепцом, а не они.

Толян присел на корточки и загрёб горсть облаков. Нужно работать. К чёрту мысли. И к чёрту сожаления! Эти ощущения были острее бритвы. Толян чувствовал, как лезвие скользит по коже, вспарывает мягкую ткань, достигает сосудов, заставляет рану сочиться кровью. Затем проходит глубже, пытается достать до сердца.

– К чёрту! – вновь выкрикнул Толян и испугался своего крика. Затем в который раз за всё это время посмотрел на истощённого человека, тот продолжал сгружать в кузовок облака. И Толян подумал: ему так тяжело, как же он будет толкать эту тележку? Ведь ещё пару воздушных пирамидок и она окажется заполненной. А облака в руках истощённого человека такие тяжёлые. Конечно, это не на спине тащить, а толкать, но всё же.

Когда мысль закончилась, Толян тут же забыл о своём соседе и зачерпнул в горсть ещё облаков, чтобы наполнить свою тележку. Хватит отвлекаться. Забыть о сожалении. Забыть о боли. Забыть о том, что было. Забыть обо всём. О плохом и хорошем, о середничковом и хрен знает ещё каком. Забыть о той жизни, потому что она осталась за спиной. Она закончилась. Итог подведён, он не изменится. Как не изменится факт того, что Толян тут, что он собирает облака и что ему осталось… ещё девяносто шесть лет и девять месяцев. Дни и часы можно не считать.

Толян толкнул тележку и покатил её вперёд. К тому месту, где он должен высыпать свои облака. Катил он не долго, ни о чём не думал. Отстранился от мыслей, пусть они продолжали летать в его голове, как бильярдные шары, скоро это закончится. Толян точно знал. Скоро они исчезнут, превратятся в туман и пропадут навсегда. И тогда Толяну будет намного лучше. И тогда Толян сможет спокойно ходить по облакам, собирать их в тачку и отвозить туда, куда надо. А потом снова идти по облакам за облаками.

Толян высыпал свой груз, развернулся и пошёл назад. Когда пришёл на своё место, истощённого человека уже не было. Нагрузив снова тележку, Толян поспешил обратно. Когда подошёл к точке «Б», заметил, что женщина собирает там облака. Толян посмотрел на неё, подумал немного. Не найдя на ускользающий вопрос ответа, выгрузил облака рядом с ней, затем отвернулся и пошёл к точке «А». Когда добрался до цели, истощённого человека всё ещё не было. Впрочем о нём Толян подумал вскользь. Мысль была настолько тонкой и почти неуловимой, что Толян забыл об этом, не успев додумать до конца. И так бывает тоже. Присев, он вновь начал собирать облака, а когда уже почти собрал, рядом с ним кто-то высыпал воздушную мягкую вату и, развернувшись, ушёл прочь.