Шаги по облакам
Шрифт:
Летали много. Иногда делали по 3-4 полета в день. Работа с оптическим прицелом подходила к концу. И все же один вопрос оставался невыясненным и, естественно, волновал всю нашу испытательную бригаду. При бомбометании с больших высот бомбы ложились одна от другой недалеко (кучно), а от центра цели, куда мы всеми силами стремились попасть, все время с недолетом. И чем больше высота бомбометания, тем больше недолет. В чем дело? Как устранить это явление? От чего оно происходит?
Проще всего после первого результата бомбометания ввести соответствующую поправку в прицельные данные, и последующие бомбы падали бы в цель. Но мы не имели на это права. Надо ведь попадать
Недолеты оставались загадкой. А время шло. Надо было переходить ко второй части программы - бомбометанию с радиолокационным прицелом. Однако таинственная недоделка тормозила дальнейшую работу. Одно дело прицелиться и сбросить бомбу по цели, которую видишь, и совсем другое - сделать это вне видимости земли: из-за облаков или ночью по неосвещенной цели.
Подготовка к новому виду боевой работы велась тщательно. Радиолокационный прицел был изучен до последнего винтика, экипаж выполнил два тренировочных полета на прицеливание по уголковым отражателям. Все вроде ясно, и очень хотелось быстрее посмотреть и попытаться попасть бомбой в цель, не видя ее визуально.
Нужно сказать, что мне тогда повезло. В день, когда должны были начаться наши первые полеты, представилась возможность слетать в качестве наблюдателя на опытном самолете Ил-28, который в то время находился на нашем аэродроме. На нем заканчивали отработку бомбометаний с аналогичным радиолокационным прицелом, то есть делалось то же, что нам предстояло делать на серийном самолето.
«Вот это удача», - подумал я и еще больше обрадовался, когда узнал, что штурманом опытного самолета был мой бывший начальник, мастер «слепого» бомбометания Федор Макарович Попцов.
Погода выдалась хорошая. Тепло. Облачность 5-6 баллов. Разрешение на вылет получено. Садимся в кабину вдвоем. Ведущий летчик-испытатель Даниил Васильевич Гапоненко мастерски поднимает нас ввысь, Вскоре разбросанные до самого горизонта кучевые облака остаются под самолетом. Высота предстоящего бомбометания 5000 метров. Летчик устанавливает заданную скорость и выходит на боевой курс.
Штурман Макарыч, как его с уважением называют товарищи, в полном смысле слова слился с индикатором кругового обзора радиолокационного прицела. Для него сейчас самое главное - как можно точнее выполнить прицеливание и сбросить бомбу. Я же должен все усвоить, как говорится, в комплексе. Мельком вижу, как плавно, но достаточно энергично метка бомбометания наложена на цель, как едва заметным движением включена автоматика прицела. Теперь цель будет отслеживаться автоматически. От штурмана требуется очень тонкая работа по согласованию (синхронизации) движения визирного луча прицела и движения цели. От этого в полной мере зависит точность бомбометания.
Я стараюсь уловить малейшее движение рук старшого товарища, внимательно слежу за его работой.
Кажется, все в порядке. Федор Макарович на секунду повернулся ко мне, показал на экран прицела, где очень контрастно выделялись поперечная и продольная метки бомбометания и в их перекрестии небольшая черточка - цель, и поднял большой палец вверх. Порядок!
– Командир, беру управление на себя, - слышу в телефоне голос штурмана.
– Понял, бери, - ответил Даниил Васильевич.
Это означало, что самолетом с помощью автопилота будет управлять он - штурман. Летчик будет только следить за правильной работой автопилота и выдерживанием заданного режима полета. Это очень тонкое и важное дело.
Федор Макарович работает хладнокровно и уверенно. Его спокойствие в работе не пришло само собой. За плечами уже немало испытанных самолетов. Спокойствие и уверенность пришли через многие годы летной работы, через сложнейшие, иногда даже катастрофические ситуации. Разве не чудом он остался на боевом посту после отвесного пикирования при отказе автомата вывода из пикирования, о котором уже говорилось? А не чудо ли, что он находится и по сей день в строю испытателей, после того как при взлете самолета Ту-2 открылся входной люк, на котором находилось рабочее место штурмана, и он в течение всего полета по кругу, то есть в течение 8-10 минут, висел на руках. Только отверткой удалось разжать его пальцы, обхватившие поручни входного люка. Высочайшее самообладание, мужество и хладнокровие сделали его одним из лучших штурманов-испытателей страны.
И вот теперь мы вдвоем в штурманской кабине реактивного бомбардировщика, находящегося на боевом курсе. Ювелирными движениями рукояток прицела самолет выводится в одну из самых ответственных для штурмана точек в пространстве - точку сбрасывания бомбы. Она единственная во всем воздушном пространстве соответствует скорости и высоте полета самолета в момент сброса бомбы. Любая другая точка - это промах.
Самолет стремительно мчится вперед.
– До сброса пять градусов, - слышу уверенный и громкий голос штурмана.
– Понял, режим заданный, - ответил командир.
И почти тут же вновь сообщает штурман:
– Внимание… Сброс!
По тому, как оживленно стали переговариваться летчик со штурманом, мне стало ясно, что в успехе оба не сомневаются.
Через несколько минут с полигона сообщили результат бомбометания. Да, это была очередная победа испытателей.
На земле анализируем все виденное в воздухе, получаем исчерпывающую консультацию по волновавшему нас вопросу.
Должен сказать, что после каждого испытательного полета несколько человек опытных специалистов в полном смысле набрасываются на кабину штурмана и летчика Для того, чтобы как можно быстрее узнать о работоспособности вверенных им систем самолета или оборудования. В данном случае всех интересовал радиолокационный прицел. Он был гвоздем программы. Естественно, после нашего совместного полета в кабину штурмана протиснуться было невозможно.
Все это, конечно, хорошо. Но мне после одного-единственного показного полета надо было снова лететь и теперь уже самостоятельно выполнять бомбометание вне видимости земли. Тревожит мысль: «Справлюсь ли?»
Федор Макарович еще раз тщательно инструктирует меня и советует, как надо работать с радиолокационным прицелом.
– Главное, не спеши и смелее, - закончил он свое напутствие.
– Все ясно, но облаков многовато.
Действительно, к этому времени весь небосвод затянуло сплошной облачностью.
– Ничего, давай, ведь прицел радиолокационный, - сказал он, улыбнувшись, и пошел к своему самолету, где его уже ждали на вылет.
Откровенно говоря, не очень хотелось работать сразу из-за облаков. Бомбы ведь боевые, а с ними, как известно, шутки плохи. И в то же время все ждут практического бомбометания, ибо сроки испытания установлены жесткие. В них во что бы то ни стало надо уложиться. Почему? Да потому, что самолеты Ил-28 уже пошли в строевые части и надо дать однозначный ответ: насколько надежен устанавливаемый на самолете радиолокационный прицел, насколько высока точность бомбометания с ним и насколько он прост для освоения штурманами строевых частей.