Шаги по облакам
Шрифт:
Оператор доложил, что на этой скорости провис шланга небольшой (ведь в конце шланга висит вытяжной парашют, он-то и натягивает его). На посадочной же скорости шланг провиснет больше, так как скорость уменьшится и парашют будет вытягивать шланг слабее.
– Посадку разрешаю. Внимательно следите за пролетаемыми ориентирами и шлангом.
– Вас понял, пока иду в облаках.
Все осложнилось тем, что на подходе к взлетно-посадочной полосе высокий лес. Это, конечно, не лучшие условия для посадки с неубравшимся шлангом. На высоте 250-300 метров выходим из облаков. Посадочная полоса хорошо видна. Теперь только бы не зацепиться.
Стрелок-
– Он почти бьет по верхушкам деревьев.
Лес кончился.
Осталось выяснить последнее: какое влияние окажет соприкосновение шланга с землей на положение самолета. Нервы напряжены. Все ждут этого момента.
В момент приземления самолет сильно потянуло вправо. Летчик еле удерживал его на посадочной полосе. Положение создалось сложное. Надо быть таким прекрасным летчиком, как Сергей Григорьевич, чтобы своевременно парировать и ликвидировать опасный момент.
– Пронесло, - сказал кто-то из экипажа, и все облегченно вздохнули.
Действительно, все опасное осталось позади. Причина неисправности была найдена. Дефект устранен. Поставлена дублирующая цепь уборки обрубывания шланга. Летному составу строевых частей даны указания об особенностях посадки самолета с неубранным шлангом.
Опытный остается в строю
Государственные испытания первого советского сверхзвукового бомбардировщика были в самом разгаре. Дела шли как нельзя лучше. Самолет, несмотря на большой диапазон скоростей, вел себя достаточно послушно. Новая машина безукоризненно подчинялась воле пилота. Ее летные данные полностью соответствовали определенным постановлениям правительства.
Создатели и летчики-испытатели работали днем и ночью. Мужественный и смелый экипаж в составе летчика Федора Моисеевича Соболевского и штурмана Алексея Максимовича Халявина был первооткрывателем новой для нас области, области полетов на сверхзвуковых скоростях и на огромных высотах.
Машину ждали в строевых частях. Экипаж по 3-4 раза в день поднимал самолет в воздух. Надо было видеть, с каким нетерпением ждали каждый раз возвращения самолета его творцы и создатели. Да это и понятно, ведь каждый полет есть крупица познания качества и возможностей данного самолета, новый шаг к заветной черте, где самолету или дают путевку в большую жизнь, или… он уходит в историю конструкторского бюро как неудачный экземпляр.
Несколько раз поднимался в воздух на новой машине и председатель комиссии Л. В. Жолудев с автором этой книги в качестве штурмана. Впечатление осталось очень хорошее. Хотя полеты на сверхзвуковой скорости ничем особенным нас не удивили, все же приятно было впервые штурмовать неведомый для тебя «барьер». Само сознание, что ты летишь на скорости больше звуковой, и то уже многое значит. Наше мнение, как и мнение ведущих летчиков-испытателей, было единым: да, машина хорошая.
С мнением генерала Жолудева считались особенно. Ведь этот ветеран бомбардировочной авиации имел за плечами колоссальный боевой опыт. Он - воспитанник прославившегося в двух войнах лучшего пикировщика Советского Союза Ивана Семеновича Полбина. Под руководством Полбина он освоил сложнейшие маневры на бомбардировщике Пе-2 и разящими пикирующими ударами поражал самые труднодоступные цели.
После окончания Великой Отечественной войны Жолудев
Жолудев мечтает о таких бомбардировщиках, которые бы по скорости не уступали истребителям.
– Да, скоро и бомбардировщики с такими скоростями полетят, - успокаивали Жолудева товарищи, - так что ждать осталось недолго.
И вот создан первый сверхзвуковой бомбардировщик. Создан и получил хорошую оценку своим качествам.
Надо было готовиться к определению дальности полета самолета на дозвуковой и сверхзвуковой скорости. Как всегда, тому предшествует определение расхода топлива на заданных режимах полета. Таких полетов выполняется несколько. Они не связаны с большим риском и особой сложности не представляют, если не считать, конечно, максимальных и минимальных режимов, которые уже сами по себе требуют особого внимания.
В один из дней выполнялись именно такие полеты. Летный день уже подходил к концу. Солнце, склонившееся к горизонту, начинало огненным румянцем раскрашивать раскинувшиеся по небу кучевые облака. Погода не по-осеннему хорошая. Сухо. Тепло. Слабый ветерок приятно шелестит сухими листьями деревьев. Все это располагает к работе.
У самолета, готовящегося к полету, десятка полтора инженеров и техников. Дел у каждого много. Ведь все надо сделать добротно. Безопасность полета во многом зависит от этих неутомимых тружеников авиации.
Мы с Жолудевым, Соболевским и Халявиным стоим в стороне от самолета и слушаем последние указания ведущего инженера С. И. Блатова экипажу. Летчики, конечно, все уже знают наизусть, но Сергей Иванович строго и неотступно придерживается пословицы: «Повторение - мать учения».
– Федор Моисеевич, учти, - говорит он, - что в конце последнего режима топлива останется только на посадку, так что построй маршрут с таким расчетом, чтобы режим был закончен над аэродромом.
– Чуешь, Максимыч, - обращается к штурману командир.
– Чую, чую. Эти указания мне уже даже во сне снятся.
– Это хорошо, - вмешался в разговор Леонид Васильевич, - значит, понимаешь всю важность вопроса.
Через несколько минут подготовка машины к полету была закончена.
– Товарищ генерал, разрешите садиться в самолет и выполнять задание, - спросил Соболевский.
– Пожалуйста, мы вас будем ждать.
На посадку в самолет, запуск и выруливание на старт уходит несколько минут.
– «Черемуха», я - «Стрела», разрешите взлет.
– «Стрела», взлет разрешаю, - отвечает руководитель полетов.
Короткий разбег - и серебристая птица под большим углом к горизонту уходит ввысь.
На борту самолета полный порядок. Двигатель и все агрегаты работают нормально. Экипаж переживает чувство гордости за оказанное ему доверие.
Сильные руки командира крепко держат штурвал. Много различных типов самолетов поднимал Федор Моисеевич в воздух за время своей летной работы. Мужество, хладнокровие, прекрасное знание техники не раз были его верными помощниками в сложных обстоятельствах. Однажды при выполнении фигур высшего пилотажа старенький самолет деревянной конструкции не выдержал перегрузок и развалился в воздухе. Несмотря на кажущуюся безвыходность положения, летчик, оставшийся в хвостовой части самолета, не растерялся, выбрался из обломков, на малой высоте раскрыл парашют и благополучно приземлился.