Шаги по облакам
Шрифт:
А случай на взлете? Это было настоящим чудом. Самолет взлетел и тут же свечой пошел вверх. Аэродром в ужасе притих. Катастрофа неминуема. Но летчик молниеносно определил истинную причину случившегося (залип контакт автопилота), отключил автопилот и, казалось, из совершенно безнадежного положения вывел самолет в горизонтальный полет. Машина и экипаж остались в строю. Это настоящий талант летчика-испытателя. И вот теперь экипаж Соболевского в новом полете.
– «Черемуха», я - «Стрела», начинаю выполнять задание. Высота пять тысяч метров. Нахожусь в заданном районе.
Земля отвечает:
– Вас понял. Работайте.
– Вас понял. Начинаю работать, - доложил Федор Моисеевич.
Разбросанные шапки облаков частично прикрывают землю. Это, однако, не мешает штурману точно определить место самолета по изредка просматриваемым в разрывах между облаками ориентирам.
– Федя, устанавливай режим, пора начинать задание. К заходу солнца нужно вернуться на аэродром.
– Понял, Максимыч, понял.
За первым режимом шел второй, за ним третий. Необходимо было проверить поведение машины в процессе создания перегрузок на большой скорости полета. Взяв штурвал на себя, Федор Моисеевич вывел самолет на новый эшелон.
– Максимыч, начинаю разгон, следи за скоростью.
– Слежу. При нужном ее значении дам команду на создание перегрузки.
Сверхзвуковые самолеты, имея при определенных условиях большой запас тяги двигателей, скорость развивают очень быстро. Не прошло и двух минут, как штурман подал команду:
– Командир, скорость заданная, режим!
– Включай аппаратуру!
– Готов.
И тут же штурман почувствовал, как неведомая сила вдавила его в чашку сиденья, а через некоторое время он повис на привязных ремнях. Это машина вышла из горки в горизонтальный полет.
– Кажется, все нормально, нагрузки на штурвал такие, какие и должны быть у хорошего самолета.
– Пошли вниз, будем продолжать задание по определению расходов топлива.
– Понял, возьми курс сто двадцать градусов.
Дав летчику команду, штурман вновь склонился над планшетом, решая ежеминутно возникающий навигационные задачи. А они с увеличением диапазона скоростей полета становятся все более сложными. Самолет оборудован совершенной вычислительной техникой, но, несмотря на это, на многие вопросы штурману приходится отвечать самому. Отвечать быстро и безошибочно. Любая его ошибка может привести к нежелательным последствиям.
Алексей Максимович непрерывно совершенствует свои знания. До войны он не успел получить высшее образование. Нужно было идти на фронт, защищать Родину. Сотни тонн бомб, сброшенных на головы врагов, - это достойный вклад в победу над немецким фашизмом и японским империализмом.
Закончив войну, не отрываясь от любимого дела, Халявин заочно закончил институт. Трудно было совмещать напряженную летную работу с учебой, но это его не остановило. Он добился осуществления своей мечты: стал инженером. А инженерное образование и большой опыт летной работы помогли ему в короткое время стать штурманом-испытателем 1-го класса.
…Развернув самолет на указанный курс, летчик заметил катастрофическое движение стрелки топливомера к нулю.
– Максимыч, - взволнованно сказал командир, - срочно давай курс на аэродром.
– Понял. Курс двести десять градусов. Что случилось?
– «Черемуха», я - «Стрела», задание прекращаю. У меня чрезвычайно быстро расходуется топливо, - доложил на КП командир.
– «Стрела», «Стрела», - вызывал руководитель полета.
–
Ответа не было.
– Штурман, видите «Стрелу»?
– спросил руководитель полетов штурмана наведения.
– Вижу, - тут же ответил штурман, - по радиовысотомеру наблюдаю быстрое снижение самолета в нашем направлении. Сейчас он над пунктом «Н». Высота семь тысяч метров.
– Продолжайте непрерывное наблюдение.
– Вас понял.
Через несколько минут штурман наведения доложил руководителю полетов, что «Стрела», вернее ее отражение на экрану радиолокатора, на удалении 90 километров и азимуте 65 градусов пропала, теперь ее больше не видно. Как и положено в таких случаях, по вызову руководителя полетов на командный пункт собрались все командиры и ведущий инженер. Но что можно сделать, когда с самолетом нет связи.
Надо ждать сообщений. Но от кого? Ведь если нет связи, значит, самолет снизился и в лучшем случае благополучно сел. А может, экипаж покинул машину, не найдя возможности совершить вынужденную посадку?
Руководитель полетов дал команду поднять в воздух поисковый самолет и готовить к вылету вертолет. В том, что экипажу нужна помощь, никто не сомневался. При любом исходе полета ему надо было помочь вернуться домой.
Уже вечер. Солнце село, а короткие осенние сумерки подходили к концу. Скоро наступит темнота. От экипажа «Стрелы» пока никаких известий. Томительно тянутся минуты тревожного ожидания. Какие они длинные! Каждый телефонный звонок, словно гром, ударяет в перепонки. Но все не то. В трубке только вопросы: «Ничего не известно?» «Где они?» «Что с ними?» Пока на эти вопросы никто не мог ответить.
Вот что происходило в то время на самолете.
– Леша, не пойму, в чем дело: топливо быстро убывает.
– Понял, Федя, смотри, левый двигатель остановился!
– Не только левый, правый тоже, - сообщил командир.
– Двигатели стоят, топлива нет. Что будем делать, мин Херц?
– с чувством никогда не покидающего юмора и спокойствия спросил Федор Моисеевич.
– Думать есть над чем, - ответил Алексей, - а времени нет.
В сознании Алексея молниеносно пронеслась мысль, что буквально через минуту их уже начнут искать, выяснять, где они и что с ними. А у них неизвестно почему «утекло» топливо и встали двигатели. Самолет неотвратимо идет к земле. Они имеют полнейшее право покинуть его. На таких самолетах ведь никто и никогда до сего времени вне аэродрома не садился. Поэтому право покинуть машину за экипажем. Да, юридически никто их не осудит. А морально? Самолет погибнет, и никто никогда не узнает причину его гибели. Могут ли они, советские летчики, допустить это, не испробовав всех возможностей спасения машины? Конечно, нет.
Не сговариваясь, испытатели - коммунисты, верные сыны Родины, решили во что бы то ни стало спасти эту единственную опытную машину, спасти колоссальный труд людей.
– Леша, дорогой мой, давай будем искать площадку для посадки самолета. До аэродрома явно не дотянем. Высоты маловато.
Трудно отыскать ровное место, пригодное для посадки такого самолета на земле, но еще сложнее найти его в сложившихся условиях. Нелегко экипажу. Ой, как нелегко! Уходящее за горизонт солнце сгущает сумерки, а образовавшаяся вечерняя дымка еще больше усложнила и без того крайне тяжелые условия полета.