Шаги по воде

Бачинская Инна Юрьевна

– Найден, не найден… – буркнул капитан Астахов. – Ты же все знаешь сам, чего воздух сотрясать?

– А что тогда?..

– Спроси у Федьки!

– Федор! – Савелий повернулся к Алексееву.

– Астахов сказал, что найден, чего тебе еще?

Капитан внимательно рассматривал разноцветный бар и толстого бармена Сему, проворно двигающегося в своей пестрой стихии.

– Савелий, ты у нас книжный человек, перечитал все современные дамские романы, что ты думаешь обо всей этой истории? – спросил вдруг Федор.

– Ну… история… Человек с психическими отклонениями совершал убийства… преследовал ясновидящую… Довольно банальный

сюжет.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем он ее преследовал? И как?

– Что значит, как? Писал обычные письма…

– А что было в письмах?

– Он хотел с ней встретиться… ты же сам все знаешь!

– Но ни места встречи, ни времени не называл, так?

– Так. Но Коля ведь объяснил, и ты тоже согласился… он давал понять, что он здесь… Ты еще сказал, что это объявление войны.

– Я помню, что говорил. Дальше пошли электронные письма, так? Что было в них?

– Он спрашивал… как она видит… то, что видит.

– Верно. Его интересовало, видит ли она это априори или постфактум. Интересовало до такой степени, что он даже стал убивать, чтобы выяснить это наверняка. Так?

– Так. И что? По-моему, тут все ясно…

– Теперь смотри дальше, Савелий, – Федор обращался подчеркнуто лишь к Зотову, не глядя на капитана Астахова. – Возьмем преступления, которые видела наша… анапелис. Первое: убийство молодой незнакомой женщины на озере. Ее дар ясновидения прорезался именно на озере… почему-то. Затем она увидела убийство своей подруги Стеллы. Затем сотрудницы… Дианы, кажется. Затем продавщицы из «Магнолии». Напоследок она увидела падающую в траву серьгу погибшей студентки, о чем сообщила капитану с большим опозданием. Не спрашивай меня, друг Савелий, почему капитан не показал ей серьгу с пластиковой головы сразу же… Не знаю. Возможно, не хотел травмировать лишний раз. То, что Ксении являлось в ее озарениях, мы можем назвать убийствами лишь условно – она, по сути, их не видела. Она видела лишь жертву и убийцу, вернее, не столько его самого, сколько его силуэт, или слышала его дыхание, звук шагов, треск паркета… за миг до преступления. Но это не суть важно. Упомянул я об этом исключительно ради точности формулировок.

– И что? – Савелий старательно таращил глаза, боясь пропустить хоть слово из рассуждений Федора. Капитан Астахов по-прежнему безмолвствовал.

– В чем разница в ее восприятии всех этих убийств?

– В чем? – Савелий не знал.

– А разница в следующем, Савелий. Все убийства, кроме последнего, она увидела после. После того, как они были совершены. И только в одном случае, последнем, в случае девушки с длинными серьгами, она увидела убийство заранее… возможно, потому, что Мистик в электронном письме пригрозил ей наказанием за ложь. То есть она предвидела, что наказанием будет новое убийство… среди деревьев. И увидела… падающую серьгу, по сути, то, что предшествовало… убийству. Она увидела преступление, условно говоря, которого еще не было. И это убийство стало последним. Почему?

– Ну… он же погиб! – удивился Савелий. – И перестал убивать…

– У него было достаточно времени совершить еще парочку убийств… до падения с балкона. Но он, как ты справедливо заметил, перестал убивать. Почему?

– Не знаю… Ты,

Федор, как-то все усложняешь…

– Что ему нужно было?

– Получить ответ на вопрос…

– Верно. Поэтому он убивал. И если он перестал это делать, то… что это значит, Савелий? Это же так просто! Напряги свои серые клетки и подвигай полушариями. Мозга, я имею в виду.

– Это значит… Он получил ответ! – сообразил Зотов.

– Молодец, Савелий! Правильно, он получил ответ. А как он мог его получить? Она не ответила ему по почте. По телефону он ей не звонил. Связи между ними не было… И тем не менее он каким-то образом узнает ответ.

– Каким образом?

– Может, ему Колька подсказал? – предположил Федор.

Астахов достал сигарету и закурил, не желая даже отвечать на подобные дурацкие предположения.

– Если не Астахов, тогда… Остается только один человек, который был в курсе событий… и никуда не отлучался. Кто же этот человек, Савелий?

– Не знаю… – начал Зотов, но тут же перебил себя: – Экстрасенс? Урбан? Ну, Федор, это же… совсем… ерунда получается! Ты хочешь сказать, что это экстрасенс? А… как же Мистик?

– Дойдем и до Мистика. В курсе событий, кроме капитана Астахова, был только один человек. И это Александр Урбан.

– Он тебе сразу не понравился, – заступился за экстрасенса Савелий. – Он что, сам себе писал письма? Те, первые? И машину взламывал? Зачем?

– С этим мы уже разобрались – он хотел засветиться.

– Зачем?

– Напугать ясновидящую. Активизировать ее способности. Выступить в роли катализатора… Выбирай, что больше нравится, Савелий. Не знаю!

– Как-то это все… Коля! – воззвал обалдевший Зотов к капитану Астахову.

Но тот только рукой махнул – разбирайтесь, мол, сами.

– Пошли дальше, Савелий. Впервые ее дар проявился после поездки на озеро, когда экстрасенс рассказал ей об исчезнувшей молодой женщине. Той же ночью Ксения увидела картинку… То есть Урбан все-таки явился катализатором… Или озеро… Или загадочная история. Или все вместе. Но думаю, все-таки Урбан.

Следующий сеанс ясновидения произошел после убийства подруги Ксении, Стеллы, с которой был знаком все тот же Урбан. Затем погибла сотрудница «Глобал виллидж», которую он опять-таки мог видеть и знать, так как бывал там. То есть три убийства каким-то образом связаны с нашим экстрасенсом. Совпадение? Суди сам, Савелий.

Ксения увидела именно эти убийства, а не другие, имевшие место в городе в то же время. Именно эти, и единственное, что их объединяет, – это Урбан. То есть она видит как будто через него. Он – условие, при котором проявляется ее дар. Я понятно излагаю, Савелий?

– Но ведь убивал же… этот… Мистик! И женщину из «Магнолии» убил он… При чем тут Урбан? – оборонялся Зотов.

– Ну да, это версия: Мистик явился к Ксении, напугал ее, взял нож, пошел и убил продавщицу из «Магнолии». Так?

– Разве нет?

– Так… да не так. В наличии имеет место быть ряд странностей. – Федор задумчиво смотрел на друга. – Первая: он оставил незапертой дверь и включил свет на кухне. Что это, Савелий? Недомыслие? Глупость? Рассеянность? Как-то не вяжется с навязчивой идеей получить ответ на вопрос, когда любой поступок должен бить именно в эту точку. А тут такая расслабленность… что ли. А если незапертая дверь и свет – сигналы, что он пришел? Что, если таким образом он давал ей понять: я здесь, и не надо бояться…