Шаги в глубину
Шрифт:
— Уточнение текущих координат.
— Спасибо, принято.
Девочка-солнышко отключилась. Вот и поговорили, вот и славненько. Теперь на повестке дня оставался самый сложный вызов.
— «Телесфор».
— Д-да, Алекса.
Захотелось включить видеосвязь. Обормот был собран, деловит и — где-то глубоко-глубоко на дне — взволнован. Я попыталась представить, какое напряжение царит на корабле, и посочувствовала составу войд-десанта. Парень, который летит только потому, что со мной, и морозное супероружие, которое летит с этим парнем.
Черт, как же плохо, когда у тебя в жизни
Будь я сама хоть чуть-чуть лучше, я бы непременно попыталась объяснить Дональду, что он так и не понял свою первую любовь — вообще никак не понял. Да, будь я чуть лучше. На деле же так поступают только записные дуры в мыльных операх.
— Обнаружены векторы выхода из изнанки.
Я подняла голову от пульта связи и увидела кипящий космос. Вокруг укреплений червоточины «Фойершельд» из ниоткуда выплескивало в реальность десятки кораблей ежесекундно. Я не успевала принимать информацию о классах выходящих судов, не успевала вообще почти ничего, кроме одного.
— «Эосфор», синхронизация! Порт экстренный!
Метка головного корабля, которую я успела рассмотреть, принадлежала сцинтианскому военному флоту.
Первую же дельную мысль рассекло напополам копьем экстренного слияния с кораблем. Я мчалась в пустоте, словно воин из старых сказок: говорящее оружие, приросшие к телу доспехи, снять которые можно только с кожей. Враг в количестве совершенно неприличном тоже прилагался.
Сцинтиане сформировали восемь полноценных трилистников, это без малого двадцать процентов их флота. С ума сойти — целых двадцать процентов, и против них сейчас висели форты червоточины и спешили из далей четыре фрегата. Ожил «Эосфор»:
— Зафиксированы множественные пуски.
— Дальность? — быстро переспросила я.
— Ракеты станут неуправляемыми на расстоянии…
Картинка, передаваемая ВИ «Эосфор», всплыла у меня перед глазами. Плохо. Флот сцинтиан палил считай что в пустоту, и вряд ли это означало что-то, кроме резонансных зарядов. Чертовы трехпалые хотели, чтобы мы не сбежали, и ради этого тратили дорогущие боеголовки.
«Что ж вам такого наобещали эти Предвестия?»
Я прислушалась: призрачный голос Трее, ставший почти привычным, молчал. Что ж, двигаемся дальше, тем более что пытаться удрать в изнанку уже поздно. Впереди скромно заполыхали первые разрывы: настоящий урон эти снаряды наносили границе между мирами.
«Включить изнаночный режим навигации, что ли? Хоть на фейерверк погляжу».
Тем временем оборонные станции вокруг червоточины приняли на себя первый удар: сцинтиане безо всяких изысков выпустили на них целую орду дронов, и я мысленно попрощалась с сотнями своих сограждан. Их только что обрекли на не самую добрую смерть.
— Александра, — сказал призрак в моей голове. — Торможение по команде. Три с половиной тысячи g.
Призрак. Сходство с привидением голосу Трее придавал холод, который сейчас основательно грызнул мне сердце. «Тормозить? Лишать себя скорости в бою?»Это круто для толстенного линкора или дредноута: кучнее залп, вернее урон противнику. Это минимально оправдано для дрон-носителя: в крайнем
И это смерть для фрегата.
«Смерть? Да ладно».
— Торможение.
Мир загустел, когда пустота вдруг стала упругой. Запела броня, я вслушалась в ее мелодию и поняла, что все удалось. Слабые огоньки жизни во мне даже не почувствовали ничего — все эти группы сдерживания, все эти десантники и протезированные.
Забавно, подумалось мне, висящей в космосе с нулевой скоростью. Я даже не стала обдумывать приказ Трее: она почти доломала меня своим авторитетом, настолько доломала, что я висела себе, висела, просто отстраненно наблюдая, как надвигаются на меня корабли врага, развернутые в боевые трилистники.
Полминуты до попадания в зону прицельных пусков, около минуты — до зоны действия энергетического оружия, около полутора — до дрон-атаки.
«Ну, давай, войд-коммандер,— попросила я. — Подавай уже свой десерт».
А потом в голове стало тошно, когда в нее вошли тонны новой информации. Метка, еще метка, десяток сигналов, сотня сигналов… Космос переставал быть пустым. В десятках километров от нас вспыхивали звезды, рожая силуэты кораблей, а ВИ все шептал, шептал, шептал, и сквозь этот шелест пришел приказ:
— Разрывай синхронизацию.
Я прикрыла глаза, чувствуя, как растворяется броня, как я становлюсь все меньше, как вокруг становится все больше рубки и все меньше — космоса.
— Что это?
Ложемент подо мной был почти горячим: я никогда не любила торможения. В затылок неприятно колол острый взгляд, а экраны светились, как голый реактор. Локаторам было ослепительно.
— Это флот Мономифа, Алекса. Пойдем пить кофе.
Я обернулась. Кацуко Трее выбралась из своего кресла, махнула дежурившим в дверях десантникам и остановилась у выхода. Ну, а я… Я успела только встать. Встать, включить мозги и пойти на новый урок.
* * *
Я хлебала кофе, поглядывала на экраны и завидовала.
В пяти мегаметрах от нас заканчивали потрошить флот сцинтиан. Ударные группировки «Мор» и «Война» при поддержке флотов «Диомед», «Рустам» и «Коатль» разорвали строй трилистников, высадили три СН-заряда и вот уже второй час дорезали выживших. Сцинтиане угодили в свою же ловушку: резонансные боеголовки — это дестабилизация изнанки. Можно попробовать смыться, но удачи тебе на том свете. Очень иронично, что при этом никто не мешает вываливаться из этой самой изнанки, чем и воспользовался имперский флот. Правда, был один нюанс.
— Как вы так точно рассчитали координаты для выхода флотов?
Кацуко-сан прекратила греть нос чашкой и посмотрела на меня.
— Я ничего не рассчитывала.
Во как. Я прикусила губу. Подпространственная связь после резонансных боеголовок не работает — это раз. Значит, она не могла их вызвать. Корабли точно ориентировались не на червоточину и не на взрывы этих самых резонансных боеголовок — это два. Значит, они ориентировались на…
— Да, — сказала Трее, и я вздрогнула. Стратег искоса следила за моим лицом.