Шаги в глубину
Шрифт:
Она меня раскусила, подумала я. Так легко.
— Ну и чисто по-человечески…
Я встала с кровати и обернулась. Карпцова достала бутылку ликера и с задумчивым выражением налила себе половину бокала. «Спивается она, что ли?»
— Чисто по-человечески, Алекса, я не могу понять, почему таких берут в инквизицию.
* * *
Мне холодно. Слышите? Мне холодно.
Я чувствую себя все хуже, и мои ощущения уже не имеют ничего общего с миром живых. Кажется, я спала даже — впрочем, тут мне
Классно этому кому-то, потому что говорить со мной обормот упорно не хочет.
Я пыталась узнать, связался ли он с Рыжим Торговцем, но Дональд обошел меня прямо посреди коридора, а я осталась там с мыслью, что меня только что избили. «И это после всего, что я сделала! Я — я! — вытащила твою задницу из-под «Тени»! Я выиграла для тебя работу у Яуллиса! Я лучший пилот, я лучшая на этом корабле!»
«Ты самая лучшая, доченька».
Я вскочила, одним взмахом раскрытой ладони порвала силиконовую подушку и воткнула кулаки себе в лицо. Что ж ты, такая лучшая, ему это все не сказала? Что ж ты его с ног не сбила и не отхлестала по морде — какая ты лучшая, какой ты молодец, и как ты его хочешь, а он, сука такая, тобой брезгует?
Адреналин морозными сверлами вгрызался в тело, и мне хотелось действовать.
Что угодно делать — просто действовать.
Встать. К обормоту? Нет. Не хочу видеть отвращения. Впрочем…
Дверь в каюту Дюпона я с первого раза открыть не смогла. Просто подзабыла команду — а капитанские полномочия, как ни странно, Дональд мне оставил. «Ну еще бы,— улыбнулась я. — Вдруг снова потребуется всех спасать, и будет внезапно все равно, что там у спасителя в голове».
— Эй, — позвала я. — Подъем.
Дюпон подскочил и сел в кровати, подслеповато шаря взглядом по затемненному помещению.
— Свет, — коротко распорядился он, но разгореться ничего не успело.
— Погасить.
— Что… Что тебе нужно?
«Тупица»,— подумала я.
— Подсказываю. Весь — можешь не вставать.
* * *
Я, шатаясь, шла по коридору.
Он меня выпотрошил. Я даже не знаю, как это объяснить себе, даже не знаю, как это понять. В какой-то миг удовольствие стало болью, а потом меня вывернуло наизнанку. Алый взгляд стал водоворотом — и я ушла туда, выдернутая из самой гущи ощущений. Я уходила — еще не остывшая, горячая, получившая немного простейшего тепла.
Я снова шла на дежурства, снова видела первый корабль, вернувшийся из зазеркалья, меня били на тренировках, я стирала строчки своих писем, меня неуверенно обнимал мой первый парень.
Глаза были повсюду — они ножами взрезали меня, вытаскивая секундные мысли.
Дюпон шел рядом со мной, а его глаза кружили вокруг.
— Ты получила свое от меня, а я от тебя — свое.
Олег остановился. Перед ним сидела маленькая девочка — совсем кроха, в персиковом платьице и
— Эй! — сказал Олег. — Привет.
Я замерла, а потом рванула за ним. Он склонился над сидящей девочкой и потрепал ее по головке. Малышка улыбнулась доверчивой улыбкой и смотрела только на него, а я все бежала к ней — к ним — и кричала, кричала что-то, кажется: эй, ты, ублюдок, отойди от нее, не смей. Когда, запыхавшись, я наконец приблизилась, с меня ручьями лил пот, как после спарринга в центрифуге. И я опоздала.
Олег бережно закрыл девочке глаза и обернулся.
— Ну что ж ты так, Алекса? — спросил он с укором.
* * *
Я проснулась и осмотрелась по сторонам. Вокруг помаргивала голопанелями рубка, ярко светился пульт сканирующей сферы, обозначая недремлющий ВИ.
Оптические локаторы — отрубить. Не хочу еще приступ звездной болезни.
Устроившись на самом краю ложемента, я пыталась заставить себя думать. Мария пообещала продолжить, а значит, я могу надеяться. Черт, она легко меня вскрыла, слишком легко, я подалась, как гель. И ничего странного, в конце концов: я была не на допросе, я хочу себе помочь, хочу себя вылечить.
Еще был кошмар с Олегом. Было? Не было?
Я помотала головой: «Рыжая, ты не помнишь, был ли у тебя секс. Похоже, надо лечить не только голову». Нашлась еще сотня вопросов, каждый из них не имел прецедентов в прошлой жизни. И хотя вокруг была рубка, хотя вокруг был все тот же космос, я не справлялась с волной нового. С волной страшного.
Главное, Алекса. Вычлени главное.
«Твое безумие вторгается в реальность».
Я смотрела на экран видеолокатора и пыталась принять две вещи. Первое: я вроде выключала все средства визуального наблюдения. Второе: я только что наконец призналась себе, что сошла с ума.
Это было весело, правда, Алекса? Водить за нос аналитиков, прятаться, просчитывать наперед профориентационные тесты, состоящие из тысяч вопросов. Ты всегда была гением, Алекса, а гениальность — это не лечится, она ходит рука об руку с лоботомией, стимуляцией нервных контуров и нейролептиками.
Это было весело — загонять все в кошмары, все в себя, взвинчивать, затягивать пружину, знать, что космос все спишет, потому что в космосе главное — навыки. И вот твоим навыкам, рыжая, пришел конец. Но ты гениальна, и потому ты сидишь и прикидываешь с высоты своих заоблачных баллов ай-кью, как разваливается твое «я».
Это было весело.
Был еще последний способ узнать, удастся ли мне остаться в космосе. В строю. Пусть далеко от этих идиотов, пусть хотя бы на несколько часов, чтобы красиво умереть так, как я хотела — не от выстрелов сбрендивших контрабандистов, не в гравитационной давилке, не от удушья.
Я всегда хотела стать одним с кораблем и уйти в звезду.
Романтичная восторженная дура.
Я облизнула губы и легла на ложемент.
«Просто проверить. Просто проверить. Просто проверить. И давай еще пару раз повторим для надежности».