Шаги в глубину
Шрифт:
Я молчала. Ну не поддерживать же игру в очевидности, правда? Три сотни лет, которые для всех, кроме этого флота, прошли как сорок три часа. Без червоточин и прочих страшных объяснений.
— У нас тут движение, — объявил Олег.
Замерший было флот «наших» из «Алмеха» пришел в действие. Корабли корпорации выпустили вперед орду дронов и на полной скорости ринулись в атакующие маневры. Я бы сказала, что это набег на кладбище, но, признаться, понимала капитанов, которые приняли такое решение. Фронтир — он ведь неглуп, хоть и суеверен. А философия такого суеверия ковалась годами работы в аду,
Первое же ракетное попадание раскрошило головной корабль — он взорвался изнутри, поджимаемый каким-то белым паром, треснул и вспух облаком мелкого крошева. Ракеты с кластерными боеголовками мгновенно превратили в решето два других корабля, потом рванули еще два, а до остальных добрались дроны. Флот «Алмеха» окружал своих постаревших и умерших врагов и просто смотрел, как мелкие многоногие пауки разносят окаменевшие суда в щепу.
И тут нас нагнал сигнал бедствия. Обезумевшие от старости суда хрипло кричали в эфир о своей гибели, и это было невыносимо. Олег зажмурился, на ощупь нашел нужный ярлык. Динамики замолчали, но на графиках колебаний продолжал биться скрежещущий визг умирающих монстров.
— Это…
Ожил еще один экран: среди глыб астероидного поля зашевелились каптайновцы. Я взглянула на экран с кладбищенской бойней и поняла, в чем дело. Алмехские корабли сильно вытянулись, подставили засаде дюзы и теперь были почти беззащитны перед атакой бригов. Два сингл-класса, пожалуй, успеют развернуться, а вот остальные почти обречены. Спасением могли бы стать дроны, но оттянуть их назад так быстро не получится.
Те солдаты «Ост-КаптайнишеМануфактурен», что долетели до места назначения за положенные сорок часов, оказались прагматичными ребятами с крепкими нервами. Впрочем, это как раз еще одно правило фронтирской жизни: если твой враг занят — убей, пока можешь.
И там, кажется, нет исключений насчет постаревших товарищей по оружию.
Я рванула на себя сенсорную панель и активировала дронов. «Телесфор» вздрогнул, когда из его нутра вылетели боевые машины.
— Дюпон, марш гулять.
— Понял.
Дроны взяли координаты и разделились стаями. Дверь за красноглазым еще закрывалась, а я прыгнула, валясь на спину, и мне, черт побери, было страшно делать это снова.
— Порт синхронизации.
Цифровой канал вспыхнул и ринулся вниз, намертво пришивая меня к кораблю.
Первым делом я сорвала с себя тонкую кисею невидимости, а потом развернулась вслед набирающим скорость врагам. Я ощупала их и не нашла ни одной родственной души: все они были мультиклассами, а значит — низшим звеном в пищевой цепочке.
Такая наглая. Такая мелочь.
Первого порвали дроны: алая мошкара окружила разгоняющийся бриг, двумя взрывами сорвала с него щиты и принялась потрошить. Мошка глупа, она едва понимает, что надо оторвать двигатели или рубку — и все кончено. Говорят, в атакующем режиме действует много контуров, много логических блоков, и тупой набор микросхем с реактором и боевыми резаками по уровню развития становится кровожадным психом. Говорят, есть целые колонии этих тварей, сбежавших с разбитых судов. Они живут, строят свои термитники и жрут беспечные корабли, перерабатывая все
Говорят…
Я разрядила «линейку» по уходящему бригу, рассчитывая сбить его щиты. Двигатели врага полыхнули, и корабль стал цветком. Цветок расшвыривал астероиды вокруг себя, он поглотил и партию дронов, готовых приняться за жертву.
«Слишком медленный, чтобы позволить себе такие хилые щиты».
Третий бриг уже доедали, четвертый вспыхивал щитами и выстрелами, отбиваясь от наседающей мошкары. Он выпустил своих дронов, но тех было слишком мало, чтобы успеть спасти хозяина. Я развела руки и отправила к бригу переливающуюся каплю кластерной торпеды.
«Все, можно забыть».
Два корабля выскочили за пределы астероидного поля, и краем уха я слышала, что они собираются уходить в изнанку. Пришлось жечь себе ноги. Я поморщилась от привкуса крови во рту, но враги только начали расчеты прыжка в изнанку, а я уже оказалась борт к борту с первым — какие-то триста метров — и расстреляла его электромагнитной шрапнелью. Щиты сдуло, и в бой пошла моя абордажная команда. Второй бриг, уходя на скорости прочь от сжираемого собрата, пальнул по мне. Взмах щитом погасил слабенький залп лазеров.
«А, у меня тут перезаряжена «линейка»».
Бриг набрал скорость для прыжка прочь, я вытянулась, беря его на прицел, и подо мной летели в стороны обломки полуразобранного каптайновца, когда вдали полыхнуло. Я вскрикнула от боли в глазах, едва успевая прикрыть их фильтрами.
В гаснущей сфере чистого света исчезло как минимум две трети флота «Алмех Ванадий Консьюминг», который слишком увлекся разорением кладбища. Маленькое большое солнце клочьями света разлеталось по системе, разбрасывая испаряющиеся обломки, а в его сердце еще бился ослепительно голубой шарик.
Солнце.
Мой бриг удрал в изнанку с дыркой в борту — хана ему там, хоть у меня и сбился в последний момент прицел, но мне было все равно, я была занята: искала, кто выпустил СН-заряд. Еще мне было больно: удар излучения измял ровные слои щитов, слезились глаза, а оглушенные сканеры натужно восстанавливали контроль над миром.
Солярная боеголовка. Ошибочно называемая фотонной, ошибочно получившаяся в результате моделирования взрывов сверхновых, ошибочно признанная самым мощным оружием космических баталий. Одна сплошная ошибка, которая за счет вытягивания энергии из изнанки создает локальный апокалипсис. В мегаметровом радиусе от эпицентра гарантированно уцелеет только «Тень», ну, может, флагманы-»Всадники» и еще восемь-десять кораблей известных рас.
И вот какая сука потратилась на такое в сражении за поганый астероидный пояс, я пока понять не могла.
Оглушенные недобитки «Алмеха» похрипывали в эфире, обмениваясь матерными данными о повреждениях и потерях. Я полностью восстановилась, гасила скорость и осматривала диспозицию. Моя личная победа была чистой: за полминуты — шесть вражеских бригов, и это при том, что фрегат не приспособлен к охоте на маленьких засранцев.
Я крикнула в пространство, сзывая свою мошкару, и заметила, что отозвались только три дрона из тридцати трех.