Шаги в глубину
Шрифт:
— Это мостик, рабочее место Кацуко-сан. Надеюсь, она вам расскажет, что вы хотите знать.
Ну надо же, как искренне, руки бы еще перед грудью сложила. Как же ты меня бесишь, лучистый оловянный солдатик!
— Я тоже надеюсь, что меня не напрасно оставили в живых.
Валерия кивнула. А я поражалась себе: выдала такую унылую фразу — и хоть бы хны. Наверное, мне настолько плохо, но я это не очень хорошо понимаю.
— Я знала Дональда как очень хорошего человека, — вдруг сказала Гинемер. — Только ему редко об этом говорили.
Прежде чем я спросила, что это означает,
— Александра, входи быстрее, — потребовал знакомый голос.
«Приглашение на небеса»,— решила я и шагнула в дрожащее марево.
* * *
Самый настоящий кофе. Во всяком случае, это было чертовски похоже на самый настоящий заварной кофе. Черно-коричневая маслянистая жидкость дурманит ноздри своей… естественностью. Эта дрянь пахнет неправильно, непривычно, хочется перевернуть чашку и вылить мерзость на пол, но ты сидишь и просто шевелишь ноздрями, вбирая неправильный аромат.
— Другие условия, другой разговор. Все другое, — сказала Трее, снимая ноги с консоли.
Длиннющие ноги в шикарных высоких сапогах: никаких каблуков, никаких украшений. Добротная и качественная обувь красивой женщины. «Женщины-солдата»,— добавила я, осматриваясь.
Вокруг сияли экраны, на которые выбрасывало итоговые данные о битве у Безумия. Жертвы, разрушения, образцы для исследований, ресурсная информация, статус судов… Передо мной восседала подручная ЕгоМеча, которая меня остановила, а потом едва не уничтожила ради пригоршни воспоминаний.
И мы мирно пили кофе.
Моя голова трещала.
— С чего начать? — бросила в пространство Трее. — У тебя есть минут тридцать времени и большой кредит на вопросы.
Среди рвущихся наружу истеричных вопросительных знаков был один — главный:
— Мой статус?
— Офицер флота Империи. Капитан. На испытательном сроке, — с издевкой подчеркнула Кацуко-сан.
— Капитан… Уточните, пожалуйста.
— На самом деле, Александра, твое звание не играет никакой роли. Сейчас для тебя спешно расконсервируют новый корабль, который сушился в нафталине много-много лет. У тебя будет особое задание. Контроль — лично мой. Скажи, зачем тебе в этих условиях погоны?
И впрямь незачем. Говорят, в Черном трибунале вообще нет званий. Круто, я вне системы.
— Второй вопрос. Что с моими друзьями?
— Точнее?
— Дональд.
— Пока засекречено, — ответила Кацуко-сан. — Текущего статуса не знаю даже я. На вопросы о нем я не отвечу. Не имею права.
Еще бы. Выше головы ЕгоМеча не прыгнет даже Трее.
— Рея.
— Лиминаль… — протянула войд-коммандер и, поставив чашку на терминал, уселась ровно. — Она в научном штабе. Насколько мне известно, физически с ней все нормально. Подробностей не знаю, но, по рапортам, она боеспособна.
— Дюпон.
— Ааа… Александра-Александра, — вздохнула Трее. — Вот за этого кадра тебя бы стоило если и не расстрелять, то хотя бы выпороть. Ну как ты позволила ему остаться на борту? Ты же инквизитор!
—
Войд-коммандер приподняла бровь:
— Он может непозволительно много как для человека. А что еще хуже — может неосознанно. Ты игралась с бомбой, у которой испорчен взрыватель.
— Что с ним? — повторила я.
Надеюсь, я выгляжу чертовски упертой козой.
— Проходит обследования.
Тон ответа никаких надежд не вселял. В целом, научников можно понять: относительно безопасный образец из червоточины, который, как проверено, не влияет негативно на людей и среду. Хорошая игрушка, хорошая.
— Закончили с друзьями? — поинтересовалась Трее.
Я сцепила зубы и кивнула. Увы, да. Закончили, причем во всех смыслах.
— Теперь кратко о главном. Смотри.
Трее вывела на главный экран странную стереометрическую проекцию.
— Это волновая характеристика твоего мозга. Я сама толком не знаю деталей, но вот здесь — все не так, как у всех. Так называемая «Десятая аномалия», она же сокращенно — А10. Если все упрощать — а ни тебе, ни мне подробности не нужны, — то это способность видеть невозможное. В экстренных ситуациях ты… Как бы это… — Кацуко-сан защелкала пальцами. — Ломаешь реалистичность происходящего, что ли. Видишь сразу все варианты развития событий.
— Как это?
— Ну вот смотри. Ты даже синхронизируешься не как все, я уверена.
Ха, да если бы еще знать, как это — «как все». Нет такого понятия, потому что для каждого синхронизация — это свое. Я, наверное, смотрела излишне скептически, потому что Кацуко-сан едва заметно поморщилась:
— Почему не Окамото тебе это объясняет?
Теперь поморщилась я, но ничего не сказала. Сдержалась. Войд-коммандер посмотрела на меня, прикидывая что-то, а потом поинтересовалась:
— Опиши мне, как закончился твой бой? Какие ощущения от обстрела в упор линейными гразерами?
Я втянула воздух носом:
— Ничего так. Меня словно баронианец освежевал. Вручную.
Трее кивнула:
— Если ты помнишь примитивную математику, то огневой контакт при наших встречных скоростях длился менее двух тысячных секунды. Ты должна была получить один болевой пакет и скончаться от шока.
Я потянула обжигающий глоток кофе вместо ответа. Упущенная возможность собственной смерти звучала для меня как-то… Тускло.
— Вместо этого твой мозг растянул удовольствие, и ты осталась жива, — удовлетворенно сообщила Трее. — По логам, ты успела аварийно сбросить скорость, предпринять маневр уклонения и лечь в инерционный дрейф, чтобы избежать истощения активной зоны реактора.
«…И все это — в бессознательном состоянии»,— закончила я. Неприятно веселило то, что Кацуко-сан готова была пожертвовать пилотом, чтобы остановить «Телесфор». Я покосилась на экраны: глупо даже заикаться о гипотетической ценности жизни в системе уничтоженной цивилизации.
— Войд-коммандер…
— Что, Александра?
— Пожалуйста, расскажите мне всю историю. Пожалуйста.
Войд-коммандер не стала улыбаться. Она что-то отстучала на клавиатуре, и часть экранов погасла.