Шахматный порядок
Шрифт:
Той ночью Альбус проснулся от доносившего снизу скрипов криков: «Да… Да… Еще… Ого… Вот это да… Еще!» Альбус усмехнулся: снизу была спальня отца. Он не сомневался, что отец с Ромильдой занимались тем же самым, чем Рокси с ее приятелем. При мысли об этом появлялось странное чувство легкого омерзения, сочетавшегося с растущей сладкой истомой в животе: ведь это именно то, что обсуждают в школьных коридорах.
Альбус вспомнил, что осенью он читал об этом в романе про Алиенору Аквитанскую, у которой была еще более развратная сестра Алиса: в пятнадцать лет она соблазнила сенешаля
Но, прочитав пару страниц, Альбус внезапно почувствовал болезненную тоску. Прошло всего несколько месяцев после гибели мамы! Интересно, будь она жива, отец сделал бы то же самое с какой-то чужой женщиной? Это же просто предательство! Обида за мать вспыхнула в мальчике с новой силой. И главное — эта Ромильда важнее папе, чем его собственные дети.
На следующий день Ромильда испортила отношение к себе окончательно. Как только отец с любовницей вернулись из магазина, Лили быстро подошла к ним.
— Мисс Вейн, вам так идет розовый цвет, — улыбнулась она, но эта ее улыбка, как показалось Алу, была натянутой и ничего хорошего не предвещала.
— Спасибо, — мягко ответила женщина, но было видно, что общество Лили ей не слишком приятно. Тем временем девочка продолжила:
— Вы в нем такая милая, очаровательная… хрюшка.
Джеймс и Альбус синхронно фыркнули, едва сдерживая смех, а дама покраснела от гнева.
— Немедленно извинись перед мисс Вейн. Сегодня ты будешь наказана, — строго сказал Гарри. — Скоро приду, мне нужно в Министерство.
— Ну? — скрестив руки на груди, спросила Вейн как только отец семейства удалился.
— Я все поняла, — Лили опустила глаза.
— Вот и замечательно. Кстати, ты мне не подскажешь, что бывает с юными леди, которые грубят старшим? — поинтересовалась Ромильда.
— Им… они… их наказывают, — прошептала Лили
— Громче, я не слышу!
— Их наказывают.
— Неужели? И как же их наказывают? — прищурилась дама. В ее черных глазах сияло плохо скрываемое торжество.
— Я не знаю…
— Ты не знаешь, как наказывают непослушных девочек? Что же, видимо, нам с тобой придется это изучить, — притворно вздохнула Ромильда.
— Нет! Нет! Не надо! Я знаю. Их… их… шлепают по голой попе!
— Вот это уже лучше. Тебе повезло, что ты так быстро сообразила. А чем их шлепают?
— Рем… — Лили побледнела от ужаса. — Пожалуйста, не надо! Я больше не буду!
— Это понятно, но нужно, чтобы ты усвоила этот урок, — мягко улыбнулась черноволосая женщина.
— Но нас никогда не бьют! — резко заявил Джеймс, заступаясь за сестру, но собеседница не обратила на него никакого внимания.
— Значит, придется, иначе вы станете нам проблемой, — с притворным сочувствием проговорила она. — Ну-ка марш на кровать!
— А если я не пойду? — девочка, подбоченясь, как мать с вызовом посмотрела на женщину.
— Что же, дерзость усилит твое наказание, —
— Умница, а теперь ложись попой кверху, — весело сказала Ромильда, вернувшись в спальню. Она уже успела вернуться, переодевшись в домашнее оранжевое платье.
Она левитировала из шкафа старый кожаный ремень Гарри и подошла к кровати. Лили от удивления исполнила и это требование. Затем Ромильда заклинанием сняла с девочки джинсы и трусы. Сложив ремень вдвое, она нанесла им удар со всего размаха. Лили почувствовала сильное жжение, но промолчала.
— Хлесть! Хлесть! Хлесть!
Ромильда ритмично и с явным наслаждением наносила удары. Лили уткнулась в подушку, стараясь не кричать. Ей было очень больно, ягодицы уже пульсировали. Хлесть! Хлесть! Женщина нанесла еще десять ударов, а Лили по-прежнему не вскрикнула — она только стонала, уткнувшись в подушку. Ромильде это не понравилось:
— Ты и дальше собираешься играть в молчанку? — спросила дама и нанесла три удара подряд по одному и тому же месту.
Лили отчаянно сжала кулачки, но не издала ни звука. Ромильда окончательно рассердилась.
— Ты хочешь показать, что порка тебя не берет, да? Сейчас посмотрим.
Дама принялась хлестать Лили по бедрам изо всех сил.
— Хлесть! Хлесть! Хлесть! Хлесть! Хлесть!
Лили изогнулась от боли и прикрыла бедра руками.
— Убери руки! Немедленно! Ну, что ж — тебе же хуже. — Ромильда со всей силы нанесла удары по левой и правой руке девочки. Лили взвыла от боли и отдернула руки, как ошпаренная — это было гораздо больнее, чем по попе.
Ромильда, довольная произведенным эффектом, продолжила стегать попу. За несколько минут она нанесла около десяти ударов. Тут Лили прорвало:
— Ай, ой, уй-уй, как бо-о-ольно!!!
— Будешь еще грубить старшим? — спросила Ромильда, продолжая терзать зад девочки. Лили сучила ногами, как сумасшедшая.
— Нет, никогда. Я больше не буду. Ай! Фс-с-с…
Ромильда закончила порку дюжиной обжигающих ударов. Все это время девочка вопила и дергалась.
— Твое наказание закончено. Одевайся и иди в свою комнату. Надеюсь, ты хоть что-то поняла.
— Да, простите меня, мисс Вейн, я буду вежливой.
— Прощаю! — улыбнулась Ромильда, отбросив копну черных волос. — Поживем — увидим.
Лили с трудом поднялась с кровати. Она ревела, как ребенок, которого выпороли первый раз в жизни. Альбус ожидал, что женщина будет скрывать от отца эту экзекуцию, но, как оказалось, ошибся: вечером Ромильда рассказала обо всем Гарри, но тот поблагодарил ее за воспитание дочери.
Джеймс и Ал обменялись удивленными взглядами. За то время, что Ромильда жила в их доме, братья начали холодно разговаривать друг с другом. («Как говорится — общий враг объединяет?» — ехидно подумал Альбус). Но неужели отцу и в самом деле безразлично на дочь? И если он благодарит за то, что бьют девчонку, то мальчишкам следовало ожидать чего-то более жесткого…