Шахматный порядок
Шрифт:
— Альбус, я хотела перед тобой извиниться. Похоже, ты решил, что я разозлилась на тебя.
— Так и было, — отрезал Альбус довольно жестко, чего сам от себя не ожидал.
— Вовсе нет. Новости, о которых ты рассказал, были потрясающими, но отнюдь не приятными. Именно это расстроило меня, а не ты. Возможно, я слишком резко говорила с тобой? — Ал кивнул, и профессор Уизли слегка улыбнулась.
— Я очень сожалею об этом. Пока что пойми, что я тебя ни в чем не обвиняю. А теперь я оставлю тебя. — Гермиона встала, собираясь уйти.
— Профессор! — Женщина остановилась. — Что означало то послание?
Профессор Уизли какое-то время молча смотрела на Альбуса.
— Нельзя
* * *
По серьезному голосу профессора Уизли Ал понял, что послание в гостиной означало нечто очень важное, и умирал от желания узнать, что именно. Обычно Альбуса легко можно было найти в библиотеке с огромной кипой книг, листающего оглавления в поиске слов «КРУГ» и «ИГРА». Ни в одной книге не было верного ответа, но Алу требовалось только время, чтобы перерыть всю библиотеку, не отвлекаясь на уроки и домашние задания.
Альбус считал, что единственным препятствием к осуществлению его плана является то, что Гермиона Уизли тоже наблюдает за ним. Что-то было в ее взгляде такое, отчего мальчик никогда не осмелился бы пойти наперекор профессору. Альбус знал, что за недолгую карьеру Гермионы в министерстве этот самый взгляд поставил на колени множество взрослых, матёрых тёмных волшебников. Тем не менее, мальчик испугался до ужаса, до истерики, когда Гермиона смотрела на него. Из-за этого Альбус чувствовал себя безвольным трусом, и мысль об этом приводила его в ярость.
Приближались рождественские каникулы. Альбус с удовольствием любовался бы порхающей метелью, не будь леденящего холода подземелий. В длинных базальтовых коридорах нещадно дули сквозняки, а на уроках зельеварения коченели руки. В тусклой гостиной, окутанной салатовой полумглой, было немного теплее из-за ярко горящего камина, хотя и здесь приходилось ежиться, ожидая, когда, наконец, нагреется спальня. Спать приходилось, обернувшись в пуховое одеяло, а во время частых снежных бурь все ученики укладывали в постели теплые грелки. Альбус знал, что в Гриффиндоре зимой было тепло: отец рассказывал, что на первых Рождественских каникулах они с дядей Роном частенько расхаживали в пижамах по спальне, а иногда даже по гостиной. По слизеринской гостиной пройтись в пижаме вряд ли удастся: не столько из-за страха стать посмешищем, сколько из-за сильных сквозняков.
Никто и не заметил, как наступил последний день перед каникулами. Ученики уже собрали вещи и выходили на завтрак беспорядочно: кто-то пораньше, кто-то попозже. Альбус шел с тревогой — он старался не думать о том. как примут его дома, но вот уйти от назойливых мыслей о Духе в зеркале ему не удавалось. Ночью ему снова снился кошмар со змееподобным лицом в зеркале, только теперь его собственное отражение быстрее превращалось в Духа. Этот странный навязчивый сон начинал уже тревожить Альбуса, хотя мысли о нем помогали избежать тайного страха перед своей семьей.
За окном мелькнула громадная фигура лесничего Хагрида, тащившего огромную сосну. Глядя, как волочатся по земле колючие лапы, Альбус улыбнулся. Он любил сосны с самого детства: с тех давних времен, когда отец устанавливал в гостиной громадную елку, а маленькая Лили, подпрыгивая, весело помогала маме переносить картонные коробки. Альбус помнил, как в детстве они с Розой бродили по скрипучим деревянным коридорам. Роза искала подарки, а Альбус любил смотреть на предпраздничную суету. Полутемные коридоры с валявшимися сосновыми лапами, коробками елочных шаров, разноцветной фольгой, хлопушками от дяди Джорджа казались ему сказочной страной, где можно было найти волшебные леса, замки и чудовищ. Как-то раз, когда
В другой раз они с кузиной нашли валявшуюся в углу коробку старых костяных шахмат. Роза с веселым гиканьем выпустила фигурки наружу, и кони тотчас ускакали под лестницу. Следом за ними вышли слоны, которые, однако, стали сразу играть с ребятами. Один из королей убежал под елку, спрятавшись где-то за глиняной банкой с песком. Мама, как обычно, отругала «здоровых балбесов», портящих столько полезных вещей. Но страшно от ее ругани не становилось: скорее, было весело. Затем пришел отец, и они втроем, запыхавшись, бегали в поисках шахматных фигур. Альбус до сих пор вспоминал, как Роза уговорила сухопарого белого короля стащить тапок «дяди Гарри», упрятав его как можно подальше. Они вдвоем до колик смеялись, глядя, как фигурка в короне и мантии, сопя, тащит его куда-то за кресло. Даже строгая тетя Гермиона говорила потом, что никогда не смеялась так долго, как после этого рассказа. Как давно это было… Отвернувшись от окна, Альбус быстро пошел вниз по старой каменной лестнице.
Начинался последний день перед каникулами, и у первокурсников не было уроков. Час назад закончился завтрак и ровно в одиннадцать «Хогвартс-экспресс» должен был отправиться от платформы Хогсмида в сторону Лондона. Вещи были собраны с вечера, и Альбус не сомневался, что заботливые эльфы уже перетаскивают их в поезд. Накануне отец написал ему, что Рождество придется справить дома: бабушка Молли и дедушка Артур уезжают проведать французских родственников. В глубине души Альбус был этому несказанно рад, помня, что бабушка Молли три дня упрашивала отца перевести внука на другой факультет. Оставалось совсем немного времени полюбоваться наряжением елки в Большом зале. Задумавшись, Альбус не заметил, как наткнулся на пушистые лапы огромной пихты, которую Хагрид, похоже, втащил в школу.
Большой зал выглядел потрясающе. По стенам были развешаны гирлянды из падуба и омелы, по бокам стояли Рождественские ели: одни поблескивали сосульками, другие сияли сотнями свечей. Профессор Лонгботтом держал волшебную палочку, из которой появлялись золотые шары. Повинуясь учителю, они всплывали вверх и оседали на колючих ветках только что принесенного Хагридом дерева. Проносившиеся мимо привидения болтали, что в Рождественскую ночь в зале, несомненно, зажгут гирлянды с движущимися огоньками фей. За гриффиндорским столом Филипп Вуд и Генри Спейвик играли в волшебные шахматы под комментарии Розы Уизли. Все трое были в свитерах и джинсах, готовясь с минуты на минуту пойти на поезд. Альбус послал кузине улыбку, но, поймав неприязненный взгляд Генри, пошел к столу с темно-зеленой скатертью.
— Альбус? — Кэтрин Забини приветствовала его кивком. — Ты собрался?
— В общем, да… — ответил он, машинально дернув головой: когда, наконец, он приучит себя спокойно реагировать на неприязнь со стороны гриффиндорцев. Кэтрин усмехнулась, отбросив длинные пшеничные волосы.
— Я тоже. Из наших в школе не остается никто, — фыркнула Эрика. — У грифов только грязнокровка Миркинт, да эта придурошная Кайли… Подружка Уизели, кстати.
Альбус не ответил и рассеянно посмотрел, как у входа пронеслась тройка привидений с рождественскими нотами. В дверном косяке показалась колючая лапа: Хагрид, похоже, начал вносить пихту. Рядом стояла вазочка с шоколадными бобами, и девочка ловко ухватила длинными пальчиками один из них.