Шахматный порядок
Шрифт:
— Я считаю, что ему стоит прекратить общение со всеми этими людьми, — заявила она.
— Да успокойтесь вы все наконец, — устало посоветовал глава семьи. — Давайте праздновать.
— Я не могу радоваться вместе с теми, кто оскорбляет моих друзей и считают, что я испортился, — гордо ответил Альбус.
— Эти ребята действительно не подходящая компания для тебя, — посерьезнев, начала Джиневра. — Надо подумать, как поскорее перевести тебя на другой факультет.
— А мне без разницы, подходят они мне или нет, — язвительно заметил мальчик. — Отличного Рождества! —
— Не ребенок, а наказание, — ехидно сказала Джинни. Сидевший напротив Джеймс разразился громким смехом.
— Змееныш — он и есть змееныш, — фыркнул он.
Гарри беспомощно переводил взгляд с Лили на ехидно улыбающегося Джеймса. Ему вдруг пришло в голову, что если кто из его детей и превращается в наглого хама, так это Джеймс, который с ухмылкой смотрел на неприятности младшего брата. Но озвучить эту мысль он не решился. Со вздохом Гарри двинулся к лестнице на кухню, чтобы утешить Альбуса.
— Ал… — положил он руку мальчику на плечо. — Ал, вернись!
На мгновение ребенок повернулся к отцу и пристально посмотрел ему в глаза. Гарри вздрогнул: он никогда не думал, что в зеленых глазах сына однажды будет столько боли…
— Ты тоже… Ты тоже с ними заодно? — прошептал Ал. Сейчас он напоминал ребенка, который, казалось, был готов вот-вот расплакаться.
— Я горжусь тобой, сынок! — тихо прошептал Гарри.
— Ты… — на губах Альбуса мелькнула улыбка. Отец погладил его по голове, словно чувствуя, что с его сына что-то спадает. Развернувшись, они пошли назад в столовую.
— О, змееныш приполз назад! — рассмеялся Джеймс. — Радуйся, что мы вас с Ноттом и Забини под орех не раскатали еще!
— Это же не нападать со спины на других! — парировал брат.
— Помню, что наш префект снял с вашего вонючего факультета двадцать баллов! — побагровел Джеймс.
— Зато мы с Эриком очень веселились, глядя на то, как твои товарищи по команде тебя на смех подняли! — расплылся в ехидной улыбке Альбус.
— Ну хватит! — скрипучий голос вмиг заставил мальчиков замолчать. — Я больше не могу!
Все оцепенели — голос Молли Уизли, казалось, обладал магической силой. Молли тяжело поднялась из-за стола, опершись ладонями о столешницу. Она была совершенно спокойна, но от ее ледяного тона у Гарри по спине побежали мурашки, а Артур вздрогнул и принялся нервно теребить салфетку.
— Слушайте все! Я не собираюсь больше терпеть ситуацию, которая сложилась в доме. Никогда еще в моей семье дети не высмеивали друг друга и не отрекались друг от друга! Но стоило одному из моих внуков попасть в гадюшник Слизерин — и он уже через несколько месяцев оказался способен при всех унизить родного брата и сестру только для того, чтобы попытаться обелить своих злобных, дурно воспитанных дружков! Возможно, кому-то… — она бросила ледяной взгляд на Гарри, —… безразлична судьба Альбуса, но я бездействовать не намерена!
Альбус с отвращением поморщился. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы наступило шестое января, когда он сядет в Хогвартс-экспресс. Он не заметил, что Гарри грустно
Все пошло не так с того дня, когда Ал на платформе 9 3/4 задал такой простой, как тогда казалось, вопрос: «А если я попаду в Слизерин?». Все темные маги учились в Слизерине. А что если Молли права, и Ал изменится? Одно то, что он дружит с Ноттом и Забини… От этих мыслей настроение Гарри окончательно испортилось.
* * *
До вечера в доме Поттеров сохранялся ледяной нейтралитет. Мальчики поднялись наверх разбирать вещи, Гарри и Лили пошли им помогать, а Молли и Джинни остались хлопотать над праздничным ужином. Молли избрала мудрую тактику — она потихоньку накручивала дочь, доводя ее до паники, а потом эмоциональная Джинни уже сама высказывала мысли матери во всеуслышание. Таким образом Молли искусно устранялась от скандалов, хотя в большинстве случаев провоцировала их сама. А Гарри было совестно срываться на жене, которая выступала, по сути, марионеткой в руках матери. Ему было жаль Джинни, но он уже давно заметил, что его участие стало несколько отчужденным.
Сочельник в доме Поттеров начался с очередной ссоры. Казалось, все члены семьи забыли о празднике, сосредоточившись на Альбусе. За завтраком Молли долго рассуждала о том, как хорошо ее внуку будет в новой школе, и Гарри не выдержал.
— Я против того, чтобы Альбус переходил в Шармбатон, Дурмстранг или Туле, — негромко сказал он, не дождавшись окончания пламенной речи Молли. — Хогвартс был и остается той школой, в которой должны учиться мои дети.
— Альбус переходит в Шармбатон, — тоном, не терпящим возражений, заявила миссис Уизли, неприязненно глядя на Гарри. — И это мое последнее слово. Уж лучше Туле, чем Слизерин!
Альбус посмотрел в окно. Над лощиной набухли тучи, грозящие снегопадом. Зимнее утро встретило морозным ветром и нестерпимой белизной, которая резала глаза. «А в школе сейчас такая красивая елка…» — грустно подумал Альбус.
— Я уважаю ваше мнение, но позвольте мне самому решать, что лучше для моего сына, — твердо сказал Гарри и услышал, как испуганно ахнула Джинни. Сейчас украшавшие кухню рождественские венки казались совсем чужими.
Молли поднялась и оперлась руками о столешницу.
— Что ж, спасибо. И это твоя благодарность, Гарри? Ты указываешь мне на то, что я нахожусь не у себя дома? Может быть, мне вообще уехать?
Черт, как же Альбуса иногда раздражала вся его семейка! Хорошо хоть дядя Рон не лезет в то, что его не касается. Почему остальные не могут этого? Да и леший с ними.
— Ну что, попортил всем настроение, а теперь уходишь? — спокойно бросила ему в спину Молли.
— Извините, — через плечо сказал Гарри.
К счастью, в этот момент со второго этажа ураганчиком спустилась Лили и принялась бурно приветствовать братьев, кидаясь на них с поцелуями. Альбус, поднявшись, потихоньку ускользнул к себе в комнату. Так оно лучше будет — переждать, а там кто знает: может, и бабушка Молли уедет. Альбус молился, чтобы поскорее.