Шальные похождения
Шрифт:
— Правильно, Холли. Обязательно съезди.
Так она и сделала. На следующий день, как только закончила занятия в своих классах, отправилась в Сиэтл. Холли долго колебалась, что ей надеть для этой поездки. Она не видела отца больше пяти лет и хотела произвести хорошее впечатление. Не в том, конечно, смысле, чтобы понравиться ему.
Если уж по правде, то Холли не знала, чего она хочет или ожидает от встречи с отцом. Она только знала, что должна это сделать. Заставить отца понять, что он натворил. В конце концов, не имеет значения, что она наденет.
Поэтому она подобрала вещи, которые нравились ей: шелковую юбку, расписанную по трафарету ее другом. Рисунок представлял собой возвращение к стилю и узорам пятидесятых годов — широкая юбка с яркими мазками ломтиков арбуза на черном фоне. К ней Холли подобрала черную блузу без воротника и рукавов и короткий жакет цвета фуксии, в тон к арбузам. Естественно, из украшений она выбрала ожерелье с вырезанными из дерева фруктами и к нему висящие серьги в форме арбуза.
Циферблат с Ван Гогом показывал ровно три часа двадцать минут, когда она смело, будто и не замирало у нее сердце, влетела легким ветром в офис отца.
— Насколько я понимаю, ты искал меня, — сказала Холли.
— Ты не могла сделать усилие и одеться для деловой встречи как следует? — словно по сценарию бросил реплику отец.
— Я приехала сюда не на деловую встречу, — не дрогнула Холли. — Я приехала заявить тебе, чтобы ты оставил наконец попытки управлять моей жизнью!
— Кто-то должен это делать.
— К твоему сведению, я управляю своей жизнью сама, уже давно и вполне успешно. Если тебе не нравится то, чем я занимаюсь, мои дела…
— Твои дела — сплошное безрассудство, — бесцеремонно перебил ее отец.
— По твоему мнению.
— Ты в точности как твоя мать. Всегда увлечена безумными идеями.
— Не смей оскорблять мою мать! Если хочешь знать мое мнение, она была слишком хороша для тебя.
— Твое мнение меня не интересует.
— Конечно, не интересует, ни мое, ни чье-либо другое. У тебя всегда есть свои неверные ответы на все вопросы.
— Как ты смеешь так разговаривать с отцом?!
— А как ты смеешь посылать сыщика следить за мной?! — пошла в атаку Холли.
— Вот уж точно — вся в мать.
— Это самый большой комплимент, какой ты мог сказать мне.
— Я не считаю это комплиментом. Если бы она не была так тупо наивна, чтобы думать, будто может изменить мир, она бы жила до сих пор.
— О чем ты говоришь! Мать погибла в автомобильной катастрофе.
— Возвращаясь домой после встречи в одной из своих идиотских благотворительных групп.
— Ты никогда раньше не говорил мне об этом.
— Это не твое дело.
— Не мое дело!.. — возмущенно фыркнула Холли.
— Твоя мать оставила меня. Я любил ее и вот какую благодарность получил.
— Оставила тебя?
— Но ведь она умерла, так? Значит, оставила меня.
— Но не по своей же воле!
— Ей следовало сильнее бороться за жизнь. И не нужно было ездить впотьмах. Я строго запретил ей уезжать. Она посмела не послушаться меня! Посмела
Хотя прошло столько лет, Холли увидела, что отец все еще кипит яростью. Она не могла и предположить такой сценарий: он проклинает мать за то, что та умерла. И сразу же множество воспоминаний, словно в голове что-то щелкнуло, выстроились в один ряд. Она всегда чувствовала в нем какой-то гнев по отношению к матери, но о причинах не догадывалась. Сейчас она все поняла. Отец всегда все и всех держал в своих руках, а смерть матери была чем-то таким, над чем он оказался не властен.
Поведение Холли тоже выпадало за рамки его контроля. Отчаянный эгоцентрист, он все события принимал либо отвергал в зависимости от того, насколько они подчинены его контролю. Поэтому потеря жены не столько огорчала его, сколько приводила в слепую ярость.
Хотя это открытие привело к какому-то пониманию, Холли вовсе не тешила себя иллюзией, будто теперь ей с отцом будет легче, чем прежде. Холли приехала выяснить с ним отношения, и сейчас, так и не высказав свое накопившееся раздражение, она просто еще раз убедилась, что он так же не может быть отцом, какого ей хотелось бы иметь, как и она дочерью, какую хотелось бы иметь ему.
— Почему тебе понадобилось меня видеть? Что случилось такого важного? Почему ты послал человека выследить меня?
— Бизнес.
— Понятно. Зачем же еще-то. Я уже говорила тебе, у меня нет интереса к твоим делам, — сказала Холли.
— Они не только мои. Твоя мать оставила тебе свою долю в деле. Она перейдет к тебе на твой тридцатый день рождения, а он не за горами. До этого дня я смотрел за нею как опекун. Но я не могу продать дело, не выплатив тебе твою часть.
— Это для меня новость.
— Просто незачем было говорить тебе об этом, не было пока необходимости.
— Да-да, конечно, ты сам решал, когда есть такая необходимость, а когда ее нет.
— Говори яснее.
— Я говорю о контроле и о твоей неодолимой тяге к нему.
— У меня связаны руки, я не могу контролировать свою собственную компанию.
— Что, конечно же, невероятно раздражает тебя.
— Я хочу выплатить тебе текущую стоимость акций. Правда, если бы ты была хорошей дочерью, ты бы отдала их мне. Сама говоришь, что никогда не была заинтересована в нашем деле.
— Если бы ты был хорошим отцом, я бы могла отдать их тебе. А так, как есть, я принимаю твое предложение. Эти деньги будут вложены во “Внутренний взгляд”.
Он достал из стола папку и подвинул ее к Холли.
— Прекрасно. — Он даже не спросил, что такое “Внутренний взгляд”. — Только подпиши.
Холли открыла папку и быстро прочла лежавший в ней документ. Это был контракт на продажу ее доли акций. Не торопясь подписывать, она добавила одно условие: ее представитель проверит текущую цену акций. Байрон позаботится об этом. Холли знала, как крепко держится отец за свои деньги, и ей не хотелось, чтобы и в этом деле он попытался давить на нее.