Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
Она взяла бутылку в постель, легла и выключила свет. Лежа в темноте, она пила и слушала музыку. За стеной по шоссе проезжали легковые автомобили и грузовики.
Из соседнего номера в темноту просачивались резкие голоса и смех. Она стала слушать и их. Когда голоса смолкли, она снова погрузилась в музыку.
Вдруг музыка стихла. Пэт села на кровати. Сначала она покрутила ручку настройки, не понимая, что случилось. Потом до нее дошло, что радиостанция закончила передачи —
Она пошла в ванную, умылась, тщательно вытерла лицо и уткнулась в полотенце, так что стало больно.
Потом она вернулась, села у телефона и набрала номер «КОИФ». Как и следовало ожидать, никто не ответил. Она вдруг с ужасом осознала, что она делает. Там его нет, подумала она, кладя трубку. Его и не может быть сейчас там. Там никого нет. Времени уже за полночь, радиостанция закрылась.
Положив трубку на колени, она набрала собственный номер. Звучали бесконечные гудки. Там тоже нет, подумала она и повесила трубку. Затем она набрала номер его квартиры. И опять одни гудки.
Нигде его нет.
Она положила трубку и снова пошла за вином. Оно уже заканчивалось. Она вылила в стакан остатки.
Потом снова взялась за телефон. В справочнике Сан–Франциско она нашла номер Эмманьюэлов — квартиры на Филлмор–стрит — и набрала его.
— Алло, — ответил мужской голос.
— Джим, — прошептала она и снова заплакала.
Слезы потекли у нее по щекам на костяшки пальцев, на телефон.
— Ты где? — спросил он.
— В мотеле, — сказала она. — Не знаю, как называется.
— Где это? — спросил Джим.
— Не знаю.
Она сидела, вцепившись в трубку, и плакала.
— Он с тобой?
— Нет, — она достала из кармана платок и высморкалась. — Он вышел.
Джим сказал:
— Посмотри, может быть, там рекламные спички какие–нибудь есть. Рядом с телефоном.
Она посмотрела и увидела спички–книжку с названием «Четыре туза».
— Джим, я не знаю, что делать.
— Нашла спички?
— Нет, — сказала она, — я не знаю.
Она спрятала спички–книжку в телефонный справочник, чтобы ее не было видно.
— Я знаю, где я, но не понимаю, что делать. Он пошел кататься на коньках. Ты представляешь?
— Скажи мне, где ты, — сказал он, — и я за тобой приеду. Ты в Сан–Франциско?
— Нет, это на Эль–Камино–Реаль.
— У какого города?
— Редвуд–Сити. Он на каток ушел, с подростками катается. Джим, что со мной происходит? Как я в это ввязалась?
— Назови мне адрес.
— Нет, — покачала она головой.
— Скажи. Ну же, Пэт. Где ты находишься?
— Что мне делать? Он катается с детьми. Он сам — ребенок. Водил меня
— Пэт, скажи мне, где ты находишься.
— Я его боюсь, — сказала она.
— Почему?
Держа носовой платок у глаз, она сказала:
— Я не хочу, чтобы ты приезжал. Джим, как мне отсюда вырваться? Мне нужно уехать. Ничего не вышло… Ты был прав.
— Почему ты его боишься?
— Он меня ударил, — плача призналась она.
— Тебе больно?
— Ничего страшного. В глаз ударил. Мы с ним всю ночь напролет не могли остановиться, и от меня почти ничего не осталось. Он вымотал меня, а теперь катается на коньках. В очереди перед ним девчонка стояла, ей…
— Я хочу приехать за тобой, — сказал Джим. — Скажи мне, наконец, где ты. Я не смогу забрать тебя, не зная, где ты находишься.
— Он боится тебя, Джим. Вот почему мы здесь. Он боялся, что ты придешь ко мне домой. Ты единственный, кого он боится. Он даже Рейчел не боится. Как там Рейчел?
— Нормально.
— Вне себя?
— Послушай, — сказал он, — скажи мне, где ты.
— В мотеле «Четыре туза».
— Хорошо.
— Постой, — сказала она. — Послушай, Джим. Я сделала все, что смогла. Купила ему одежды, чтобы он выглядел как мужчина, а не как мальчишка, разодевшийся в субботний вечер. Приехали мы сюда на моей машине. Что еще могла я сделать? Единственное, чего мне хотелось — это просто лежать здесь в постели и ничего не делать. Но он не захотел.
— Увидимся, — Джим положил трубку.
У нее в ухе щелкнуло. Она не сразу положила трубку.
— Господи, — прошептала она.
Ну вот. Все кончено. Она нетвердым шагом подошла к шкафу, сняла джинсы и спортивную рубашку и надела блузку, жакет и длинную юбку. Он любил ее длинные юбки. Она принялась заплетать волосы в косы.
В половине первого дверь номера распахнулась, и вошел Арт.
— Привет, — сказал он.
— Здравствуй, — сказала она.
— Чем занималась?
Он увидел у кровати пустую бутылку из–под вина.
— Ты что, целую бутылку выпила?
— Я позвонила Джиму Брискину, — выпалила она.
— Д–д–да? — Он подошел к ней. — Правда?
— Мне ничего не оставалось, — сказала она. — Почему ты удрал, оставил меня? Не понимаю, как ты мог.
— Давно ты ему позвонила?
— Не помню.
— И что он? Едет?
— Да, — подтвердила она.