Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
Я захотел получить это, как только увидел. И получил, оно у меня было, и все мои надежды оправдались до последней капельки, размышлял он.
Немного не доехав до Редвуд–Сити [82] , Арт свернул со скоростной дороги и съехал на Эль–Камино–Реаль [83] . У Менло–Парка [84] на обочине шоссе стоял мотель.
Почему бы и не здесь, подумал он.
Пэт испуганно подняла голову и огляделась.
— Хочешь здесь остановиться?
82
Редвуд–Сити—
83
«Камино–Реаль»— название многих шоссейных дорог, особенно в Калифорнии и Нью–Мексико. Наиболее известная из старых испанских дорог в Новом Свете соединяла в ХУП1 в. калифорнийские миссии и протянулась вдоль всего штата с юга на север, начинаясь у Сан–Диего и заканчиваясь у Сономы, севернее Сан–Франциско. (От испанского Camino Real — «королевская дорога».)
84
Менло–Парк— город в округе Сан–Матео.
— Похоже, это то, что нам нужно, — сказал он.
— Мотель. Мотель «Четыре туза», — прочла она вывеску.
— На вид вроде ничего.
— Никогда не ночевала в мотелях. Мы всегда снимали домик, когда куда–нибудь ездили. Мы далеко от Сан–Франциско?
— Миль двадцать будет.
Он выехал на усыпанную гравием обочину дороги и остановился. Она вышла и посмотрела в ту сторону, откуда они приехали.
На севере остался Сан–Франциско — его уже почти не было видно, но город был там. Она чувствовала его близость. Двухмерные очертания административных зданий были словно вырезаны из картона и наклеены на вечернюю дымку. Сухой воздух пах золой. Она вдохнула, втянула в себя дух грузовиков и легковых автомобилей, висевшую в небе фабричную гарь.
К Сан–Франциско вели бетонные эстакады, система автомагистралей, по которой приехали они. Дорожные развязки высились вдалеке над землей, парили над ней, по ним с шумом проносились машины, их поток разделялся, автомобили мчались в разных направлениях, проезжая под черными указательными знаками с буквами такого же размера, как сами машины. Это присутствие города, его близость тревожила и в то же время радовала ее. Быть здесь, на краю города, расположиться сразу за его чертой, не в нем, но около него, достаточно близко, чтобы вернуться, если захочется, и довольно далеко, чтобы чувствовать себя отдельной от него — она свободна, сама по себе, город не держит ее, не связывает.
Мимо с грохотом проезжали огромные дизельные грузовики. Земля дрожала у нее под ногами.
Она с наслаждением вдохнула воздух. Свобода, чувство движения, дорога, машины. Все куда–то стремится, перемещается, подумала она. Ничто здесь не стоит на месте, нет ничего неизменного. Можно быть кем угодно. Здесь проходит граница.
Глава 16
У тротуара остановился синий довоенный «Плимут», из него выскочил Ферд Хайнке и побежал по дорожке к ступенькам квартиры в подвальном этаже. Он спустился и постучал в дверь. Из–за шторы за окном гостиной пробивался свет — значит, Рейчел или Арт дома.
Дверь открылась, и его встретила Рейчел. У нее был изнуренный и безразличный вид.
— Здравствуй, Хайнке.
Как всегда, робея в ее присутствии, он пошаркал ногами и сказал:
— Привет. Арт дома?
— Нет, — ответила она.
— Я тут хотел макет забрать.
Она, по–видимому, не поняла,
— Макет «Фантасмагории». Он где–то у вас лежит. Арт с ним работал.
— А, да, — вспомнила она. — Он просил меня ошибки проверить.
Рейчел открыла дверь, и Ферд Хайнке вошел.
— Я его заберу.
Он остался ждать ее. Чувствовал он себя не в своей тарелке. У квартиры был какой–то унылый, нежилой вид. Он не сразу заметил, что в углу сидит, вытянув ноги, взрослый мужчина в костюме. Сначала Ферду показалось, что гость спит, но потом он понял, что тот смотрит на него.
— Здравствуйте, — пробормотал Ферд.
— Здравствуй, Ферд, — сказал мужчина.
Узнав Джима Брискина, Ферд спросил:
— Как поживаете?
— Не очень хорошо, — коротко ответил Джим Брискин.
Пришла Рейчел с макетом.
— Вот, — сказала она, отдавая его Ферду.
Она произнесла это таким убитым тоном, что тот решил сразу же уйти. Взяв у нее макет своего научно–фантастического журнала, он поблагодарил ее и пошел вверх по ступенькам, на дорожку.
Рейчел закрыла за ним дверь. Он прошел по дорожке до калитки и вышел к машине. Сидевший за рулем Джо Мантила заметил:
— Что–то быстро ты.
— Его нету дома, — объяснил Ферд, залезая в машину.
Они остановились у все еще открытой печатной мастерской. Стоявший за прилавком толстяк в цветной рубашке с закатанными рукавами и штанах на подтяжках просмотрел макет. Он быстро перелистал страницы короткими пухлыми пальцами. Ферд Хайнке и Джо Мантила притихли чуть поодаль от него.
— Вам сфальцевать, сшить? — Толстяк набрасывал шариковой ручкой цифры. — Сколько экземпляров?
Ферд сказал, что им нужно штук двести. Приемщик записал. Потом вывел несколько сложных чисел — количество страниц, их размер — и начертал загадочные обозначения веса бумаги и химического процесса.
— А можно на производство посмотреть? — спросил Ферд — он любил наблюдать, как что–нибудь печатают.
— Конечно, — разрешил толстяк, куривший сигарету «Мелакрино» [85] . — Только под ногами не путайтесь.
Они прошли мимо прилавка и увидели негативы нескольких макетов от местных фирм, а потом и само фотооборудование. Дальше было кое–что поинтереснее: там лязгал хитроумный фальцевально–резальный станок, и на наклонно движущуюся ленту со стуком падали сотни одинаковых брошюр. Буклет назывался «Вольфрам в военное время», издавал ее завод, находившийся в южной части Сан–Франциско. Лента везла брошюры вниз, где они автоматически собирались в стопку. Конвейер наполнял помещение грохотом, орудовали металлические манипуляторы.
85
«Мелакрипо»— марка сигарет в египетском стиле.
— Как марсианин, — сказал Хайнке. — Или что–то из «Металлического монстра» Эйба Меррита [86] . У меня он в первом издании есть, в октябрьском двадцать седьмого года выпуске «Сайенс энд Инвеншн» опубликован, под названием «Металлический император».
— Угу, — кивнул Джо Мантила, не слушая его.
— Никто почти этого не знает, — продолжал Хайнке, стараясь перекричать грохот.
— А где Арт? — спросил Джо.
86
Эйб Меррит— Абрахам Грейс Меррит (1884–1943) — американский писатель–фантаст, журналист и редактор.