Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
— И ее надо будет везти сюда, — спросил он, — если что–то сломается?
— Нет, — беззаботно сказала она. — Вам придется доставить ее в ремонтную мастерскую… — Она нагнулась, исчезнув за прилавком, и появилась снова, держа в руках измочаленную папку. — В городе ремонтной службы нет. Она на шоссе в Покателло.
— Не знаете ли, — спросил он, — есть ли здесь поблизости контора, где мне могли бы кое–что профессионально напечатать?
— По–моему, такой офис находится ниже по этой улице, — сообщила девушка.
Поблагодарив ее, он покинул
Они явно не занимались пишущими машинками всерьез. Ориентировались в основном на школьников и бизнесменов, которым нужна дома какая–нибудь машинка, чтобы время от времени что–то напечатать. Он порылся в своих знаниях о системе льготных поставок и вспомнил, что дилерам часто предоставляют льготу, которая позволяет им продавать только самые дешевые товары в линии, а не все, что в ней имеются. Он легко мог бы выяснить, есть ли у этой аптеки льгота на поставку машинок большего размера, если бы таковые потребовались. Скорее всего, не было.
Он снова перешел улицу и вернулся в офис.
Посреди офиса по ту сторону прилавка стоял низкорослый и смуглый тип с округлыми плечами, одетый в элегантный серый однобортный костюм и при галстуке–бабочке. Облако сигаретного дыма окружало его после каждой затяжки. Заметив Брюса, он сощурился на него через очки роговой оправы, сделал гримасу, сплюнул клочок сигаретной бумаги и сказал хриплым, но дружелюбным голосом:
— Обслужить вас не могу. Я здесь не работаю.
У его ног Брюс заметил кожаный портфель, сумку с ручками. Этот тип, очевидно, был коммивояжером от какого–то производителя. Он наблюдал за Брюсом с ироничной бесцеремонностью, как будто хотел его обслужить, но считал себя недостаточно компетентным, а к тому же и посторонним. Находясь за прилавком, но здесь не работая, он словно бы плыл под чужим флагом. У него был извиняющийся вид.
— Все в порядке, — сказал Брюс, проходя мимо него.
У того широко открылись глаза.
— Вот как, — проворчал он. — Раб, значит.
— Верно, — сказал Брюс. Нигде не было видно ни Сьюзан, ни даже Зои. — А где они? — спросил он у предполагаемого коммивояжера.
Тот пожал плечами:
— Зоя в туалете. Сьюзан нет. Меня зовут Мильт Ламки.
Он протянул ладонь, и Брюс увидел, что руки и ноги у него короткие, а кисть широкая и плоская, узловатая, но опрятная, с профессиональным маникюром. Лицо покрывали оспины, но за зубами он ухаживал хорошо. Ботинки, черные и вроде как импортные, были потерты, но тщательно начищены.
— Кого вы представляете? — спросил Брюс, пожимая ему руку.
— «Бренди братьев во Христе», — сказал Ламки своим грубым, как гравий, голосом. А потом наклонил голову, скорчил гримасу и пробормотал: — Ну не тупость ли так говорить? Сегодня у меня один из свободных дней. Захожу сюда и никого не застаю на месте. Чего же удивляться рецессии? Я из «Бумажных поставок Уолена». Но представьте себе, ликероводочная компания под названием «Братья по Христе»! Все равно что оружейный завод имени Иисуса. Я заметил их рекламу в винной лавке
Брюс сказал Ламки, как его зовут.
— Давно здесь работаете? — поинтересовался Ламки. — Я захожу сюда не чаще, чем раз в два месяца.
Брюс объяснил, что только–только.
— Собираетесь управлять этим заведением? — доброжелательно спросил Ламки. — Вот этого им и недостает, человека, который явился бы сюда и все взял в свои руки. А так они ничего не решают. Все идет юзом. Где вы были до этого?
Брюс сказал, что работал в БПЗ.
— Вот за это я бы засветил вам в промежность, — сказал Ламки.
— Вы не одобряете дисконтные дома?
— Ежели они торгуют прогорклыми конфетами — нет, не одобряю.
Подобного аргумента он еще не слыхивал. Это показалось ему невероятно смешным, и он захохотал, полагая, что Ламки шутит. Но тот, напустив на себя надменный и решительный вид, поспешил убедить его в обратном.
— Как–то раз купил коробку «Маундз» в одном дисконтном доме в Окленде, что в Калифорнии… — Ламки закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом, уж так ему не терпелось доказать свою точку зрения. Помахал рукой, разгоняя дым. — На вкус они были как мыло. Должно быть, раздобыли какие–то остатки в гарнизонных лавках времен Второй мировой.
— Не все же дома одинаковы, — сказал Брюс.
— Ваше слово против моего, — отрезал Ламки. Вынув изо рта сигарету, он достал пачку «Парламента» и предложил Брюсу угощаться. — Думаю, у вас, приверженцев дисконта, все пойдет прахом, потому что торговля для вас не работа. Это какое–то безумие, как домашние морозилки. Вам бы людьми торговать.
Он говорил об этом с угрюмым видом, как о некоем факте, который он не одобрял, но все же принимал. Руки у него, когда он прикуривал новую сигарету, дрожали, кончик ее вихлял, уклоняясь от язычка пламени, вырывавшегося из зажигалки «Ронсон» в кожаном футлярчике, и ему пришлось большим пальцем двигать сигарету.
— Но вы все равно стоите на своем, — процедил он углом рта. Дым попал ему в левый глаз, и тот покраснел и заслезился. Он криво улыбнулся Брюсу.
— О, Мильт! Здравствуй. — В офис вошла Сьюзан.
Мильт Ламки убрал зажигалку в карман пиджака, отчего тот выпятился, нарушая правильность линий его костюма.
— Где ты была? Я поживился деньгами из твоей кассы, просто чтобы тебя проучить.
— А что, разве Зои нет?
— Сидит на горшке, — ответствовал Ламки. — Хочешь, пойдем выпьем кофе?
— Я только что ела — вот где я была, — сказала Сьюзан. — Не думаю, чтобы нам сейчас захотелось что–то у тебя покупать. Ты уж прости. Если только ты не хочешь показать нам что–то новенькое.
— Как насчет линейки дешевых арифмометров?
— Никак, — сказала она.
— Цифровых компьютеров?
— То же самое.
— «Униваки» домашней модели за 17 долларов 95 центов. Твоя цена. В розницу рекомендуется, кажется, 49.95. Ничего выгода, а? Лучший подарок на Пасху.