Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
— Сколько уже Мильт провел в Покателло? — спросил он, когда они пошли обратно к своим машинам.
Она ответила, что Мильт в городе уже почти неделю, он должен был проехать мимо Покателло, но заболел по дороге на восток, в Монпелье, и дальше не поехал.
— Что с ним такое? — спросил он, открывая и придерживая для нее дверцу «Мерседеса».
Она сказала, что этого никто из них не знает — а если Мильт и знает, то ничего не говорит. Какое–то хроническое заболевание, время от времени обостряющееся. Через несколько
Забравшись в свой «Меркурий», он следовал за задними огнями «Мерседеса», пока наконец она не свернула на подъездную дорожку на жилой улице и припарковалась в деревянном гараже без дверей. Он остановился сзади, непосредственно на дорожке. Кэти подошла к нему с пакетом в руках.
— Это наверху, — сказала она. — Мы можем подняться по черной лестнице.
Она повела его вверх по наружной деревянной лестнице, мимо белья, развешанного на веревках, пустых бутылок, цветочных горшков и стопок газет, мимо нескольких дверей, на самый верхний этаж. Там, удерживая в равновесии пакет с продуктами, она достала ключ, отперла дверь, и они вошли в прихожую, где пахло мылом.
Когда она включила свет, он обнаружил, что находится в старом–престаром доме, в котором до сих пор сохранились медные водопроводные трубы, искусственные свечи, вмонтированные в стены, и узорчатые яйцеобразные дверные ручки, которые помнились ему с детских лет. Стены были выкрашены в желтый цвет. Прихожая была очень узкой, но дальше он оказался в просторной гостиной с высоким потолком, канделябры здесь были сняты, а электрический провод с потолка тянулся к полу, где кто–то установил розетку для настольной лампы и радиоприемника.
— Мильт, — позвала девушка, исчезая в другой комнате.
Вернувшись, сказала Брюсу:
— Одну минуту.
Она прошла с пакетом продуктов на кухню, а он ждал ее в гостиной. В комнате было прохладно, и он видел, как она чиркнула спичкой, зажигая духовку в черной старинной печи.
— Мильт, — повторила она, снова проходя в другую комнату. — Здесь один человек, который приехал из Рино, чтобы с тобой поговорить.
Она закрыла за собой дверь, и больше он ничего не слышал и не видел. Он ждал. Через закрытую дверь до него донеслись звуки каких–то шевелений и мужское бормотание. Потом голос девушки. Казалось, они спорили. Наконец звуки прекратились вообще, он ничего не слышал.
Дверь открылась, девушка вышла и закрыла дверь снова.
— Ничего, если вы еще какое–то время с ним не увидитесь? — спросила она.
— Ладно, — сказал он, подавляя свое нетерпение.
Девушка прошла на кухню и стала готовить апельсиновый сок.
— Какие у него симптомы? — спросил он, проходя за ней.
— Постоянный жар, — сказала она. — Слабость, отеки вокруг глаз. И у него проблемы с мочеиспусканием.
— Похоже на почечную инфекцию, — сказал он.
— Да, — согласилась она, размешивая сок
— Вы назвали ему мое имя? — спросил он.
— Сейчас он слишком сонный, — сказала девушка.
— То есть он меня не вспомнил?
— Ему настолько не по себе, что он не хочет никого видеть, пока не почувствует себя лучше. — Она так и не говорила, вспомнил его Ламки или нет. — Уверена, что он захочет поговорить с вами позже, когда почувствует себя лучше.
Он сказал ей, что не сможет задержаться в Покателло надолго.
— Может быть, завтра, — сказала она. — Наверное, ему будет лучше, когда он проснется утром. Сейчас он едва ли сам понимает, что говорит. Если вы хотите поговорить с ним о деле, то лучше подождать.
Шум из другой комнаты вынудил ее поставить банку с соком и выйти из кухни. Он слышал, как они с Мильтом о чем–то говорят, потом она стала ходить из одной комнаты в другую. В таз наливалась вода, что–то наполнялось, относилось, потом снова зазвучали голоса.
— Тогда я загляну завтра утром, — сказал он, когда девушка вернулась.
— Хорошо, — согласилась она. — Знаете, я выпущу вас через переднюю дверь. Все равно он сейчас не спит.
Она провела его через всю квартиру и через комнату, в которой лежал на диване Мильт, завернутый в одеяло и с белой подушкой под головой. Проходя мимо, он увидел, что это, вне всякого сомнения, Мильт Ламки. Глаза у него оставались закрыты, и он шумно дышал. Руки у него были нездорового темного цвета, и таким же было лицо. В комнате пахло болезнью. На полу рядом с диваном лежали очки, стояли какие–то кастрюльки и лекарства.
Придерживая входную дверь, девушка выпустила его в коридор.
— Доброй ночи, — сказала она и почти сразу же закрыла за ним дверь.
Во всяком случае, он его видел, он точно знал, что это Мильт.
Он вернулся в свой мотель.
Глава 11
Приехав туда на следующее утро, он обнаружил, что дверь заперта, а к ней приколота записка:
Уважаемый сэр,
мистеру Ламки сегодня стало лучше, и он поехал на молочный завод, чтобы поговорить с руководством. Я на работе. Буду дома в половине шестого.
Искренне ваша,
миссис Кэти Гермес.
Он попробовал дверную ручку. О чем это ему напоминало? О той ночи, когда он вернулся к Пег Гугер, чтобы забрать свой пиджак, обнаружил, что дом заперт и пуст, проник в него через окно и нашел там Сьюзан, лежавшую в спальне и курившую сигарету. Но как же по–разному это было… Он обошел вокруг обветшалого трехэтажного здания и поднялся по лестнице; задняя дверь тоже оказалась заперта, равно как единственное окно, выходившее на крыльцо. Миссис Гермес была слишком осторожна.