Шамабад должен гореть!
Шрифт:
Мартынов кричал что-то позади, но расслышать его слов было невозможно. Мы втроем, как могли быстро пробирались вперед, к заветному хребту, чтобы не попасть под сель. Остальная группа развернулась и кинулась назад.
Мы бежали, а лес все близился. Стало понятно, откуда приходит этот поток грязи и воды, что мешал нам продвигаться. Именно за ним и следовал оползень.
— Быстрее! Накроет! — Кричал я, двигаясь последним.
Первым бежал Алим, Сорокин в середине.
Внезапно особист поскользнулся и упал на четвереньки, чуть не по локоть уйдя в грязь. Я
Сорокин с трудом высвободил руки, но автомат сполз ему на живот и перевесил. Особист снова грохнулся вперед, стал стягивать с себя оружие. Я метнулся к нему.
— Саша! — Закричал он жалобно, — Сашка! Помоги!
Вцепившись особисту в ворот бушлата, я потянул. Почувствовал у себя на плече руку Алима.
— Нет! Беги! — Закричал ему я.
— Саша, а вы?!
— Выберемся! Беги!
— Нет!
— Не распотякивай!
Сель пошел неравномерно. Я увидел, как туда, где мы были минуту назад, ударил первый вал. Он перекрыл тропу, отрезав успевшую, отойди группу Мартынова. Грязь и вода единым потоком полились с тропы вниз, по скале. Они уносили с собой пока еще одинокие деревья, а с ними кустарники и камни.
— Назад! — Зло крикнул я на Алима, и тот подчинился, стал пробираться к хребту.
— Саша! — Орал в панике Сорокин, у которого не получалось освободить застрявшие сапоги. — Помоги!
Я вцепился ему в одежду на спине и вороте, потянул изо всех сил. Почувствовал, как от этого сам увязаю в грязи.
С громким чавканьем особист вырвался из грязевой ловушки. Я отступил назад, а тот плюхнулся, пытаясь выбраться из грязюки самостоятельно.
— Поднимайся! Уходим! — Крикнул я, стараясь поднять его на ноги.
Особист встал. Вместе мы помчались туда, где, уже в безопасности нас ждал Алим. Не успели покинуть тропу и ступить на каменистую возвышенность хребта, как оползень закрыл собой всю вершину скалы, протянувшуюся за нами.
Сорокин рухнул на большой камень. Грязный, без оружия, он так и лежал некоторое время, переводя дыхание. Я заметил, что особист оставил в грязи один свой сапог.
Оползень тем временем замедлился. Уперевшись сам в себя, он почти остановился. Только редкие потоки особо жидкой грязи водопадами устремлялись в пропасть. Путь нам отрезала большая, ощетинившаяся переломанными стволами деревьев каша из земли и камней.
— Плохо дело, — пробурчал Алим, наблюдая за всем этим. — Что будем делать?
— Аллах-Дад… Не должен… Уйти… — Хрипло дыша, сказал Сорокин.
— Он не уйдет, — ответил я, поправляя автомат на плече. — Духи в нашем тылу. Тут их проще будет накрыть. Путь им один — к вершинам Бидо. Там они постараются пройти под ними, спуститься по перевалу и уйти за Пяндж через участок соседней заставы. Таран тоже понимает это, и наверняка сообщил обстановку нашим соседям. Там их уже будут ждать.
— Это да, — покивал Алим. — На наш участок они тоже не пойдут. Шамабад на ушах стоит. Их не пропустят.
— Они никуда не денутся.
— Аллах-Дад не должен уйти… — Сорокин медленно
— С одним сапогом вы далеко не уйдете, — ответил я холодно, взглядом указывая ему на ноги, — Боевики в ловушке. Их задержат и так и так. Сейчас наша группа разделилась. Нас мало, и я не вижу смысла рисковать жизнями людей, чтобы бросаться в самоубийственную погоню.
— Поисковой группой командую я, ефрейтор Селихов, — мрачно заглянул мне в глаза Сорокин, — и я приказываю вам продолжать преследование.
— Поисковой группой командует старший сержант Мартынов, товарищ капитан. А он, оценив обстановку, пришел бы точно к тем же выводам, что и я.
— Мы можем столкнуться с духами случайно, — заметил Алим. — Сейчас путь наш проляжет по тому же маршруту, каким идут они. Но тревожная группа будет тут только минут через сорок. А парни, что остались у «Волчьего Камня», смогут добраться до нас лишь в обход, через заставу.
— Можем и столкнуться, — согласился я. — Тогда, соблюдая скрытность, станем наблюдать за духами не выдавая своих позиций. Постараемся дождаться тревожки и присоединиться к нашим. Алим, ты понимаешь, что бандитам некуда деваться. Они в нашем тылу.
Задумавшись на мгновение, благоразумный Алим покивал.
— Я не ослышался, Селихов? — Мрачно спросил Сорокин, — вы отказываетесь исполнять приказ?..
— При всем уважении. Ваш приказ я нахожу бессмысленным, товарищ Капитан.
Сорокин нахмурился. Раздул ноздри своего ровного носа от возмущения. Глянул на меня волком.
— Вы пойдете под трибунал, Селихов, — процедил он сквозь зубы. — Пройдете, потому что отказываетесь выполнять свой долг.
Я смотрел Сорокину в глаза, не отводя взгляда. Когда сделал к нему шаг, особист даже будто бы вздрогнул, норовя отступить, но все же удержался на месте.
— Ведь вся эта «тайная операция» — это плод ваших амбиций, не так ли? — Спросил я ледяным тоном.
— Это не ваше дело!
— Скажите, подполковник Давыдов в курсе? Или вы от него что-то утаили? — Напирал я, приближаясь к Сорокину.
Капитан не выдержал и неловко попятился.
— А чем вы надавили на Тарана, что он согласился отправить нас с Алимом на неоправданный риск?
— Это не ваше дело! — Взвизгнув, повторил Сорокин.
Я схватил особиста за грудки, да так, что грязная шапка слетела с его головы. Он изумленно обернулся, наблюдая, как она падает в пропасть и теряется где-то в темноте и дожде.
— Когда речь идет о жизнях моих товарищей — это мое дело, товарищ Капитан. Я не позволю людям рисковать ради того, чтобы какой-то капитанишка продвинулся по службе. Все.
С этими словами я отпустил Сорокина, поправил автомат на плече.
— Идем, Алим. Мы отступаем. Дальше будем действовать по обстановке.
— Вы никуда не пойдете, солдаты! — Раскричался за нашими с Алимом спинами Сорокин, — слышите?! Я приказываю вам помочь мне схватить Аллах-Дада! Немедленно в погоню! Слышите?! Вы вступите в бой, возьмете их врасплох и захватите сына Юсуфзы!