Шанс для Хиросимы
Шрифт:
— Отсюда, именно из этой Альпийской Крепости мы дадим им последний бой. Мы их уничтожим. Мы применим Вундерваффе, а после этого наступит долгожданный мир…
Постепенно он стал говорить более уверенно, и это отчасти сгладило первое впечатление, которое произвёл его вид на тех, кто не встречался с ним в последние месяцы и хорошо не знал. И всё-таки казалось, что мы слушаем тяжело больного человека, страдающего полным расстройством нервной системы.»
Совещание закончилось 22 сентября и военначальники разъехались к своим войскам, а 23-го англичане нанесли удар.
Более 500 тяжелых британских бомбардировщиков под прикрытием истребителей, днём, засыпали бомбами всю округу. ПВО
Изначально предполагалось, что Фюрербункер в большей степени будет использоваться лишь как защищённая квартира Гитлера под Рейхсканцлерией, где он мог отдыхать, не опасаясь налетов авиации союзников. Фюрер должен был руководить страной и боевыми действиями из своего кабинета в Имперской канцелярии, куда можно было попасть через бункер. Только в случае опасности Гитлер и его приближённые могли быстро спуститься в убежище. Остальные сотрудники Имперской канцелярии должны были укрываться в других местах.
Системы отопления предусмотрено не было. Нормальная температура обеспечивалась лишь за счет подогрева воздуха в системе вентиляции. Бедой Фюрербункера, как и большинства подземных сооружений, были грунтовые воды, уровень которых в Берлине весьма высок. Именно по этой причине сооружение при строительстве не стали опускать слишком глубоко. Вода по дренажной системе насосами отводилась за пределы бункера. И все же в помещениях было довольно сыро, что явно не прибавляло здоровья его обитателям. Бункер не был оснащен туалетами, поскольку находился ниже уровня городской канализации. И только для «фюрера» и Евы Браун был сделан персональный туалет с ручным удалением отходов. Остальные обитатели бункера должны были пользоваться туалетами Имперской канцелярии. Ни для работы, ни для постоянного нахождения значительного числа людей Фюрербункер не был предназначен и приспособлен.
Адольф Гитлер перебрался в Фюрербункер 26 сентября и первое время периодически покидал его, выбираясь на поверхность в Рейхсканцелярию. Однако, 11 октября 1945 года, после грандиозного налёта на Берлин американской авиации, перестал появляться на поверхности окончательно. Тем временем наступление на Западе развивалось по плану. Успешность операции была налицо, ещё одно усилие и немецкие танки вырвутся на оперативный простор и помчатся к Антверпену. Именно в этот момент криптологическая служба Абвера вскрыла сообщения о подготовке посещения Москвы британским премьером Черчиллем. По этому поводу в Фюрербункере было собрано совещание на самом высоком уровне. Гитлер требовал нанести ядерный удар и одним махом покончить с политическим руководством СССР и Британии.
Первым отреагировал Геринг:
— Тяжелые бомбардировщики, становой хребет Люфтваффе, готовы выполнить любое задание, мой Фюрер.
Возражал Шпеер, лично отвечавший за ядерную программу Рейха.
— Испытания ещё не проведены, мы не знаем как поведёт себя Чудо-оружие, мы даже не знаем, произойдёт ли взрыв.
Гитлер взбеленился:
— Шпеер, вы же мне говорили, что наша «пушечная система» абсолютно идентична японской.
— Это так. Но испытания…
— Японцы уже взорвали американский флот. Чего ещё вам нужно? Считайте испытания пройденными.
— Но там были другие
— Шпеер!!! Ничего не хочу слушать, устройство должно сработать! Обязано! В противном случае всех участников проекта, всех этих полуевреев, ждёт газовая камера. Шпеер, я не посмотрю на нашу многолетнюю дружбу, вы тоже пострадаете. Я вам это обещаю!
Министр вооружений как-то судорожно всхлипнул, повернулся и вышел из комнаты. Он, скрипя зубами, отправился готовить боевое применение первой германской урановой бомбы.
Эффект превзошёл самые радужные ожидания. Кроме политических лидеров под радиоактивными развалинами Кремля оказались начальники штабов обоих враждебных государств. В обеих странах начался управленческий коллапс, элиты спешно делили власть, а войска не предпринимали каких-либо решительных действий. Надо было ковать железо, пока горячо. Шпеер не посмел возражать против «Лондонской акции». Ночью, 24-го октября, над Тауэром взорвалось Вундерваффе. К сожалению Георг VI уцелел, но центр английской столицы пожирало дьявольское пламя. Это была месть за ужас, посетивший «фюрера» под развалинами Кельштайнхауса.
Праздничное настроение вылилось в очередной бесконечный монолог Гитлера перед немногими слушателями. На этот раз он говорил о своих внутренних политических противниках. Он говорил: — «…что на те семьи, которые играют особенно значительную роль в политической жизни, распространяется принцип коллективной ответственности. И если выходец из такой семьи использует свое политическое влияние во вред фюреру, то вполне естественно, что кара должна также пасть и на головы всех остальных членов этой семьи. В конце концов, что мешало им заблаговременно отмежеваться от этого подрывного элемента?
Японцы настолько строго придерживаются принципа ответственности всей семьи, что для них является чем-то само собой разумеющимся стремление любой семьи, члены которой занимают важные государственные или военные посты, удержать всех, кто связан с ней родственными узами, от каких бы то ни было поступков или действий, могущих причинить ущерб Японии. Если же это не удается и «непутевый отпрыск» дискредитирует в глазах нации эту семью, то все взрослые мужчины в роду совершают харакири, чтобы спасти честь семьи».
Его мысль сделала зигзаг: — «И вообще, наша беда в том, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью».
Праздничное настроение продлилось недолго. В Бельгии американцы нанесли контрудар, вместо продвижения вперёд начались затяжные бои. К тому же, утром 1 ноября был произведён очередной налёт «тысячи бомбардировщиков», когда под прикрытием 785 истребителей Р-51 «Мустанг» над Берлином появились 950 «летающих крепостей». Их встретил огонь 610 артиллерийских и ракетных зенитных батарей и 820 истребителей, из которых не менее 200 были «Швальбе» — Ме.262. Американцы понесли внушительные потери, почти 150 бомбардировщиков, но на городские кварталы рухнуло 2298 тонн бомб, распахав районы Темпельхоф и Шёнеберг, а также центр города. Количество жертв среди населения в этот день исчислялось тысячами — фюреру доложили о 25 000 убитых. Воздушные бои прекратились к двум часам дня, на одиночные самолеты фотоконтроля, летающих без бомб, особого внимания не обращали. Жители были мобилизованы на срочные работы по разбору завалов, эвакуации раненых, пожарные и солдаты боролись с огнём. В 15.40 над центром Берлина взорвался плутониевый «Толстяк» мощностью в 19 килотонн. Это была катастрофа национального масштаба, количество убитых и раненых не поддавалось никакому исчислению. Но Гитлер был жив!