Шанс для Хиросимы

Мостовский Евгений ""

США вышли на пик своей индустриальной и военной мощи. Это проявлялось во всем. Уже в начале июня 45-го года англо-американская эскадра вошла в Средиземное море. Итальянцы были биты и загнаны в свои порты. По мальтийским укреплениям две недели работали «Летающие Крепости», а потом был десант. Пять дней боев и над островом снова взвился «Юнион Джек». Под Командованием сэра Александера, войска Союзников атаковали Грецию. В Афинах вспыхнуло восстание, немцы, болгары и итальянцы отступили с Пелопонесского полуострова.

Панамский канал полноценно заработал зимой 44–45 г.г. и 3-й флот смог восстановить свою численность. Под командованием

Быка-Хелси снова были два десятка ударных авианосцев и дюжина быстроходных линкоров и линейных крейсеров. Десантные силы насчитывали 6 дивизий и полтора миллиона брутто-тонн транспортного тоннажа. 30-е соединение целевого назначения воссоздано с нуля. К августу все было подготовлено для очередного генерального сражения за обладанием Тихим океаном. По данным разведки выходило, что японцы ввели в строй ещё четыре авианосца и полностью компенсировали потери после битвы при Галапагосах. Кроме этого, от немецких пленных были получены невнятные сведения о каких-то «посланцах богов», которые якобы помогают джапам. По всей видимости слухи не совсем лишены оснований, японский фильм, просмотренный Трумэном претендовал на роль таинственного артефакта. Некоторые эпизоды так и не были внятно объяснены «яйцеголовыми». Адмирал Кинг — командующий ВМС США, всерьёз опасался очередных смертельных неожиданностей от азиатов. Успокаивало только одно, у американцев вот-вот появится «Большая дубинка».

25 апреля Гарри Трумэн, ознакомившись с подготовленным для него докладом о сверхсекретном «манхэттенском проекте», четко высказал согласие относительно необходимости его реализации. К сожалению самый крупный в истории США технологический проект, на осуществление которого уже было израсходовано два миллиарда долларов и привлечено 200 тысяч человек, дал сбой в 44-м году. Была вскрыта разветвлённая шпионская сеть, снабжающая Сталина самой свежей информацией. Пришлось хорошенько потрясти всех ученых и техников на предмет лояльности, но сейчас неблагонадежных уже не осталось и «Манхэттен» близок к завершению. Обладание таким оружием, о котором кстати было упомянуто в японском фильме, поможет преодолеть все азиатские «штучки-дрючки».

Ожидаемого грандиозного морского сражения не произошло, джапы просто отступили, бросив Оаху почти не разрушенным. Сначала было опасение, что это какая-то ловушка. Проверяли все. Вытралили несколько десятков различных мин, водолазы обследовали многочисленные затопленные корабли и суда, начиная от «Аризоны» до занюханного буксира. Ничего. Авиаразведку теперь ежедневно проводили на радиус 1000 км, подводные лодки несли дежурство на подходах к базе постоянно. Прошерстили население островов, вылавливая вражеских агентов. Все мыслимые угрозы были нейтрализованы и американский флот с триумфом вернулся в Перл-Харбор…чтобы быть немедленно взорванным. Ненавистные японцы первыми применили ядерное оружие.

В ответ, 30 сентября, на базе ВВС в Аламогордо, в пустыне штата Нью-Мексико, осуществлён американский ядерный взрыв, результаты которого «превзошли все ожидания». Теперь у Трумэна не было никаких сомнений относительно эффективности атомной бомбы, которую раньше даже адмирал Леги называл «самой большой ерундой, которая никогда не сработает». Оставалось только решить, по кому должно быть применено новое оружие. До Токио дотянуться не представлялось возможным, значит Берлин. Пока шла подготовка, немцы опередили и ударили по Москве и Лондону. Президент Трумэн разом лишился двух важнейших

советников: Черчилля и Гарримана. В Вашингтоне началась настоящая истерика, ещё немного и атомный ужас достанет территории США! Атаковать! Атаковать незамедлительно!

К всеобщему облегчению ядерная бомбардировка Берлина поставила все на свои места. Гитлер сгинул и Германия запросила мира. Давно бы так. Теперь оставалось решить, а каким должен быть этот новый мир? Мир, в котором три величайших национальных лидера погибли меньше чем за месяц. Мир, в котором кажется не осталось безопасных мест.

— Лаврентий, если не ты, то кто же? — Анастас Иванович Микоян нервно прохаживался по крохотному кабинетику Берия, единственному месту ленинградской квартиры где можно было поговорить без посторонних.

Генеральный комиссар госбезопасности сидел в темном углу, молчал и только недоверчиво поблескивал стеклышками пенсне в сторону «Кавказского земляка».

— Ну не мне же ехать? Я кто такой? Торгаш из Внешторга. Ни опыта, ни авторитета. Про Калинина и речь вести смешно. Он там такого напереговаривает, вовек не расхлебаем. Литвинов. Сам знаешь, скрытый враг. Оглянуться не успеем, начнёт на американцев работать. Ты совсем другое дело, по их меркам премьер-министр с функциями министра вооружений. По сути первое лицо государства.

— Анастас, ты зачем меня уговаривать приехал? Сговорились за моей спиной? Ты думаешь товарищ Берия глупый? Думаешь товарищ Берия совсем дурак? Когда в стране черт знает, что творится. Когда военные волками смотрят, уехать из страны? Да в мое отсутствие Жуков себя Бонапартом вообразит и в Ленинград на белом танке въедет. Хозяина нет и только страх перед мной их сдерживает. Мало их стреляли. А за войну совсем распустились, волю почувствовали, совбаре. Пусть Литвинов один едет, а если не справится, то мы его накажем. Сурово накажем.

Микоян в отчаянии аж руками всплеснул.

— Лаврентий, ты что, совсем не понимаешь? Там сейчас будут решаться судьбы мира. Мира! Тот кто сумеет добиться преимуществ, тот войдёт в историю. Его политический авторитет станет непоколебим. Вернувшийся с переговоров победителем станет несменяемым генсеком. Навсегда станет! Если мы сейчас не займём главного места в Европе, товарищ Сталин в гробу перевернётся, а народ нас проклянет. Лаврентий Палыч, если не ты, то кто же? А Литвинова с собой возьмёшь, пусть на подхвате будет. — Сказал и рухнул на стул. В кабинетике повисла тяжелая тишина и только слышно было как мерно стучат ходики.

— Сговорились. Сговорились. — Берия враждебно зыркнул из своего угла. — И без товарища Берия ничего не можете. Бездельники. Ладно. Вот мои условия. Возвращаете мне НКГБ вместе с Меркуловым и Кобуловым. Пока меня не будет, они за всем присмотрят. Возвращаете СМЕРШ, вместе с Абакумовым, он присмотрит за ГБ-ешниками. Так оно всем спокойней будет. Завтра на Политбюро утвердите. Если упираться не будете, так и быть, съезжу на переговоры. Наведу порядок в Европе.

Рейхспрезидент и рейхсмаршал Герман Геринг выглядел обескураженным, он кажется даже похудел и осунулся от волнения. Во всяком случае роскошный светлый мундир как будто стал ему велик и висел неопрятными складками. Волноваться было от чего, вопреки всякой логике, Союзники, вместо ведения сложных дипломатических переговоров предъявили безапелляционный ультиматум — демилитаризация и денацификация. Хотя появлению такого заявления не предвещало ничего.