Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!
Шрифт:
От Кьерна я не собиралась ничего скрывать. Он был человеком из моего прошлого. Вернее, из реального прошлого – для жителей Барсуков у меня нашлось не только новое имя, но и новая биография. И он когда-то называл меня Атайей Тавеннской… Семь лет прошло, а воспоминания ничуть не потускнели. Хотя, признаться, его нынешняя физиономия вначале пугала… Пока я не узнала, что увечья Кьерн получил из-за меня.
– Возможно. Здесь темновато, печатей не разглядеть.
– А-а-а… Тогда до завтра. – Сосед не высказал особого интереса. – Будут новости – заходи.
Его
Свеча коптила и помигивала. Стоило подравнять фитиль, но меня это не беспокоило. А вот то, что в соседнем доме ярко горела какая-то магическая штуковина с ровным пламенем и без навязчивого запашка, здорово раздражало. Впрочем, будь моя сестра колдуньей, я бы пользовалась магией с большим размахом.
Свиток упал на приземистый стол, печать стукнулась о дубовую столешницу и раскололась. Одна из половинок ринулась к краю, вторая подкатилась к самой свече. Я дернулась, пытаясь поймать обе – естественно, безуспешно. Огонек колыхнулся, брызнул искрами, высветил рисунок…
Корона?! Наверняка глаза мне лгали! Признаюсь: с самооценкой у меня полный порядок, но я знала, что никогда не получу письмо из королевского дворца. Его величество Треннан прислал послание жительнице забытого богами Подлесья? Ну-ну, встречала я тех, кто писал в Рен, всерьез рассчитывая на ответ… Бедняги, над ними даже издеваться было совестно.
Пришлось шарить по ворсистому ковру, нащупывая другую часть печати.
Виноградная лоза?! Разворачивать свиток стало куда спокойнее, хотя вопросы не исчезли.
Виноградная лоза и корона – герб Академии магии. Магия же в моем подсознании означала свояченицу Кьерна, снабжавшую родню разнообразными колдовскими вещицами. Впрочем, Мела давно порвала и с Академией, и с гильдией. Ей не нравились рамки, к тому же она никогда не гналась за славой.
Но ровные строки утверждали нечто невообразимое. В какой-то миг я подумала, что давняя знакомая умом тронулась – то, что она писала, настолько не соответствовало ее характеру, что и представить сложно.
Меня называли подругой и предлагали работу. Работу! Мне! Той самой ленивой эгоистичной Тае, которая лучше будет жить впроголодь, чем лишний раз шевельнет пальцем! Тае, чье виденье мира вызывало у обычно безразличной ко всему Мелы приступы ярости! Да я охотнее…
Взгляд наткнулся на размер жалования, и возмущения угасли сами собой.
Десять золотых монет.
В неделю.
Срок – три месяца.
Для сравнения – в Подлесье обладатель серебрушки считался богачом.
С такой сезонной подработкой я еще не сталкивалась. Можно было думать что угодно, однако послание заслуживало более внимательного чтения.
После дюжины перечитываний суть письма не изменилась. Мела звала меня в Рен, суля золотые горы. Вроде ни к чему не
Вариантов всего два. Первый: Мела прониклась моей безденежной судьбой и, узнав о хлебном месте, замолвила словечко. Второй: каждую монетку придется отработать кровью, причем своей.
Учитывая приписку: «Не смей ничего рассказывать Ив! Их с Кьерном это не касается», последнее казалось более чем вероятным.
«Никогда не хотела в столицу», – рассуждала я, готовясь ко сну.
Оно мне надо? Дорога, приключения, неприятности…
«И сто двадцать золотых кругляшей, которых хватит на сто двадцать лет шикарной жизни», – напомнила подхваченная в скитаниях меркантильность.
Несколько перин, прикрытых гладкими простынями, уверяли, что комфорт мне нравится ничуть не меньше, чем безделье.
Утром решение появилось само собой. Опустошенный ремонтом кошелек беспощадно доказывал: никуда я не поеду, даже если вдруг накатит такое желание. Рен далеко, портал не оплатить. Пока доберусь обычным способом, пройдет месяц, а то и полтора. Никто меня столько ждать не будет, поэтому нечего рассуждать о несбыточном – надо готовить завтрак.
Как на зло, предложение, став недостижимым, обрело непонятную притягательность и отказывалось уходить из мыслей. Меня разбирал интерес не столько к деньгам, сколько к причинам, побудившим Мелу связаться с ненавистным ей сборищем магов. И почему она вспомнила именно обо мне? Неужто… Да нет, история с драконами давно закончена, Тавенна больше не на слуху.
– Хватит! Бессмысленно строить догадки. Это не мое дело, – заявила я маленькой кастрюльке с супом, выплясывавшей на плите. Вообще-то не следовало ставить ее на сильный огонь, но готовка относилась к моим слабым сторонам и особого значения это не имело. – Живем как жили. Столице – столичное, Барсукам – бар… Ах ты ж!
Крышка слетела, варево выплеснулось на раскаленную железяку, кухню мгновенно заволокло паром. Я поспешила распахнуть наружную дверь, порадовалась свежему воздуху, умиленно прислушалась к чириканью крохотной рыжевато-серой птички, что примостилась на воротах… И помянула Разрушителя вместе со всеми его созданиями – над забором торчала вихрастая голова вчерашнего посланника.
– Атайя Мер… – прохрипел он, судорожно цепляясь пальцами за острые доски. – Еще одно-о-о! – Светлые патлы исчезли, глухой удар свидетельствовал о том, что приземлился юнец на мягкое место.
Когда я вышла на улицу, он уже принял вертикальное положение. С достоинством поклонился, извинился за инцидент и вручил небольшую коробочку, почти сплошь утыканную неразборчивыми восковыми печатями.
– Приложение, – пояснил без издевки. – Простите, вчера запамятовал, а после другой доставки вспомнил. И, будьте любезны, распишитесь в ведомо… Ладно, я сам, – вздохнул, завидя мой хмурый взгляд. – А отзыв для гильдии от вашего имени написать можно? – спросил с надеждой. – Ну, подпись же одинаковая будет… Можно?