Шанс на прощение

Пять лет спустя «Великой ночи»

Хайди эо Лайт

Свет Инга и Форро постепенно бледнел, напоминая, что наступил вечер. В особняке эо Лайт царили покой и уют. Хозяйка дома устроилась на веранде в плетеном кресле и листала медицинский справочник. Хайди эо Лайт. Женщина, от одного имени которой когда-то дрожали все ай-тере Тассета. Увы, времена ее власти остались в прошлом. Власти как иль-тере. У Хайди

больше не было магии. Выгорела, когда сопротивление схлестнулось с «Обществом чистой силы», чтобы восстановить в Тассете равноправие между иль-тере и ай-тере. Победило сопротивление во главе с Джефри Морганом, супругом Хайди. К ее глубокому счастью — бывшим.

Но что делать магу без магии? Лить слезы о своей несчастной судьбе госпожа эо Лайт не привыкла. И когда Морган, сдержав слово, вернул ей половину украденного бизнеса, принялась за дело. Медицина. Вот что теперь интересовало Хайди. В ее лабораториях производили лекарства — лучшие на все четыре государства, пять лет назад образовавшие нерушимый союз. Тассет, Эвассон, Рандсмар, Тианест. Четыре столпа равноправия и справедливости. Особенно Хайди веселило слово «справедливость». Пустышка. Красивое слово для несуществующей вещи. Джефри перевернул Тассет, но разве решил проблему?

Да, теперь ай-тере и иль-тере заключают договор, который регламентирует все: использование силы друг друга, отсутствие физического вреда, и прочее, и прочее. Но разве обе стороны на этом успокоились? В том-то и дело, что нет. И «иль», и «ай» являлись, прежде всего, людьми. А люди по природе своей жестоки. В этом Хайди не сомневалась никогда.

Раздался перезвон колокольчиков — кто-то звонил в ворота. Хайди даже чашку не отставила. Только провела рукой по волосам, снова чуть ниже плеч — вернулась к любимой прическе. Не годится встречать гостей растрепанной. Хотя, разве она когда-нибудь позволяла себе таковой выглядеть?

— Госпожа эо Лайт, к вам господин Морган, — доложил слуга. Не «иль» и не «ай». Обычный человек. Теперь Хайди старалась окружать себя именно такими, хотя бы дома.

— Проси. И принеси коньяк, господин Морган его любит.

Казалось бы, ее с бывшим мужем не должно ничего связывать. Отделалась — и замечательно. Но так вышло, что по разные стороны брака Хайди и Джеф примирились и стали если не друзьями — это в принципе невозможно, то компаньонами. Бизнес требовал. И не только он.

Джеф вышел на веранду, весь идеальный, в темно-синем костюме. Его волосы тронула первая проседь. Да, Джефри только сорок, но большая ответственность — ранняя старость. Или, как минимум, седина в волосах, пока еще едва заметная, но уже о многом говорящая.

— Добрый вечер, — по-свойски кивнул бывший муж и, не дожидаясь приглашения, сел в пустое плетеное кресло.

Слуга подал коньяк, и Джеф благодарно кивнул.

— Тяжелый день? — поинтересовалась Хайди, глядя, как тот хмурится. Скоро к седине прибавятся морщины. Хотя, его кузина Лалли может поколдовать над внешностью родственника.

— А когда он бывал легким? — глубокомысленно спросил Морган, выпивая свой коньяк.

— Что нового?

— Да вот, пришел просить тебя сопровождать меня завтра на празднике.

Точно.

Уже завтра Тассет собирался праздновать годовщину подписания четырехстороннего договора союзных государств. Приедут правители Рандсмара, Эвассона и Тианеста. И, конечно же, Джефри, как президент Тассета, будет представлять свою страну и развлекать гостей.

— Обычно ты ходишь с кузиной, — напомнила Хайди.

— Лалли не сможет присутствовать. Ее старший сын простудился, и ей придется задержаться за городом, пока Габриэль не выздоровеет.

— Она хорошая мать.

— Да. Но мне все еще нужна спутница. А ты, как моя бывшая жена и мать моей дочери…

— Джефри, не смеши меня! — Хайди выразительно поморщилась. — Мы оба знаем, что ты не имеешь никакого отношения к рождению Николь.

— Знаем мы — и больше никто.

Это тоже было частью их соглашения. Когда Хайди поняла, что беременна, первым порывом было немедленно избавиться от ребенка. Порыв она придушила, а потом задумалась: что сказать обществу? Понятное дело, у ребенка был отец. Макс Айлер, ее бывший ай-тере. Вот только господин Айлер сбежал из Тассета в свой Эвассон и назад не вернулся. Сначала Хайди ждала, потом ее взяла злость, и она решила не говорить Максу о грядущем отцовстве. Джефу же сказала, что ждет ребенка от случайного любовника. И они заключили договор: пусть все считают, что дочка от Джефа. Для него это выгодно: образ любящего отца способствует поддержке в обществе. А Хайди могла быть уверена: ей не станут задавать вопросов по поводу Николь.

Дочь она обожала, пусть та и вовсе не походила на мать. Точнее, внешне они были похожи, а вот внутренне… Не иначе как Николь достался характер отца. Она обожала все живое, и оно отвечало ей взаимностью. Кстати, Джеф все же любил названную дочь. И это стало одной из причин их с Хайди перемирия. Сложно относиться плохо к мужчине, который хорошо относится к твоему ребенку.

— Так что насчет праздника? — напомнил Морган.

— Ладно. Будешь должен, — усмехнулась Хайди. — Только если Эвассон не будет представлять кто-то из Айлеров.

— Не будет, — заверил Джефри. — Приехал лично их президент, и в его сопровождении на празднике не будет никого из них.

— Тогда ладно. Какого цвета твой костюм?

— Черного. И белая рубашка.

— Пресветлый Инг, как скучно! Так и быть, я внесу немного красок в твой блеклый вид, Морган. Какие еще новости в Тассете? Я разрываюсь между домом и лабораториями, некогда даже следить за сплетнями.

— Новости… — Джеф снова нахмурился. — Не самые приятные. Какая-то неведомая болезнь поражает ай-тере. Есть случаи со смертельным исходом.

— Допрыгались. — Хайди повела плечами. — А вы все утверждали, что проблемы Тассета в отсутствии гармонии между иль и ай. Признайся, Морган, причина бед куда глубже.

— Тебе не говорили, что иногда молчание — золото?

— Ты и говорил, дорогой. Что же, я не обладаю магией, мне волноваться не о чем.

— Я бы хотел, чтобы в твоем медицинском центре занялись этой проблемой.

— Дорого будет стоить, Джеф, — хмыкнула Хайди. — Например… Отмени налог для всех моих предприятий, и я помогу.