Шанс на счастье
Шрифт:
– Ну, здравствуйте, Аля! – картинно целуя ее руку, проговорил Вениамин.
Алевтина Сергеевна подумала, что надо было сделать маникюр, и поспешно выдернула ладонь.
– Прошу! – широким жестом пригласил ее к столу ухажер и отодвинул стул. Алевтина присела. Вениамин обошел стол и втиснулся в диванчик. – Это вам! – протянул он лежавшую на столе розу.
Алевтина Сергеевна взялась за цветок и наткнулась на несрезанный шип. Но виду не подала. Поблагодарила. Положила розу обратно на стол.
– Ну, рассказывайте! –
– О чем? – опешила от такой постановки вопроса Алевтина.
– Рассказывайте, зачем вы вводили меня в заблуждение.
– Я?! Вас?! Когда?
– У вас на странице написано, что вам семьдесят три года. Но этого не может быть. Вы выглядите на шестьдесят. От силы.
Алевтина Сергеевна смутилась. Она не знала, что ей делать: доказывать, что ей действительно семьдесят три, или поблагодарить за комплимент.
– Тут свет такой… обманчивый, – пробормотала она.
Вениамин задумчиво посмотрел на куцые желто-красно-зеленые люстры.
– Да, люстры здесь теперь не те. Раньше здесь висели роскошные трофейные немецкие… Вы помните?
– Помню, хоть и была здесь всего один раз.
– А я здесь лет десять пел. В семидесятые.
– Вы здесь пели?!
– Да, был солистом в ансамбле. Благословенное время! – воскликнул Вениамин, прикрыв глаза. И запел что-то, видимо, из своего былого репертуара.
Подошедший официант – юное создание с сережкой в ухе и волосами зеленого окраса – прервал пение.
– Я извиняюсь. Вы с заказом определились?
– Сейчас вот с вашей помощью и определимся, молодой человек, – открывая глаза и ничуть не смущаясь, сказал Вениамин. – Алечка, вы какую кухню предпочитаете: китайскую или русскую? Здесь теперь и японская есть.
– Я ем только русскую, – торопливо ответила Алевтина Сергеевна.
– Ну и чудесно, – удовлетворенно кивнул ей Вениамин. – Тогда на закуску нарезочку нам мясную, соления домашние, селедочку с малосольными огурчиками, а потом шашлычок, наверное. У вас как с зубами, Аля?
– Нормально, – почти автоматически отреагировала Алевтина Сергеевна. – Все на месте. Но жевательные пломбированы, конечно, – уточнила она.
Она заметила, что официант спешно прикрыл блокнотиком растянувшийся в улыбке рот. Алевтина Сергеевна насупилась. Но Вениамин был впечатлен.
– Да что вы? – искренне изумился он. – Все свои? Как же вам повезло! Тогда шашлычок. Свиной. И каре из барашка.
– А пить что будете? – поинтересовался официант.
– Мне водочки, двести. А даме, наверное, шампанского, да, Аля?
– Да, но только не брют, – вставила Алевтина Сергеевна.
– Российского или… – решил уточнить официант.
– Итальянского! – перебила его Алевтина Сергеевна.
– Бутылку?
– Бокал, – жестко умерила официанта Алевтина Сергеевна. – И водички без газа.
– Бутылку.
Официант ушел. Возникла пауза.
– Как мы тут тогда зажигали! – вздохнув, произнес Вениамин. – Все казалось таким твердым, незыблемым, сделанным на века.
– Да, – подтвердила Алевтина Сергеевна. – Хорошее было время. Спокойное.
– Была империя. С дубовым паркетом, бархатными портьерами и вышколенными официантами. А теперь – пестрый бордель с маленькими мальчиками без манер и столами без скатертей. – Вениамин замолчал. – Вы простите меня, Аля, что я затащил вас в свою ностальгию.
– Да что вы… Я вас понимаю.
– А я почувствовал, что вы меня поймете. И простите. Спасибо вам!
– За что?
– За то, что пришли.
Официант принес напитки, закуски и пузатую вазу, разлил шампанское по бокалам и пристроил розу. Из вазы торчала лишь головка цветка, словно бы роза опиралась подбородком о стеклянный край и подглядывала за ними. Вениамин поправил розу, поднял бокал и предложил выпить за встречу.
Шампанское было с кислицой. Алевтина Сергеевна взяла с блюда ломтик курицы. Вениамин положил себе на тарелку корейки, густо замазав ее хреном.
– А какая здесь была публика, Аля! – снова ударился в воспоминания Вениамин. – Министры, артисты, воры в законе высшей пробы. Даже иностранные шпионы.
– Ну уж ладно, Вениамин, прямо шпионы, – засомневалась Алевтина Сергеевна.
– Клянусь! Здесь на кухне повар китайский работал. Оказалось – шпион. Про него даже в газетах писали. Тут же два военных министерства рядом. Он в одном из них любовницу завел, чтобы секреты выведывать. Вот как!
– А я в одном таком министерстве работала. В бухгалтерии. Нас все время проверяли на связь с иностранцами. И за границу не пускали.
Вениамин сокрушенно зацокал языком.
– Сочувствую от всей души. Давайте выпьем за снятие барьеров! Если вы не возражаете, я перейду на водочку.
Алевтина Сергеевна промычала в ответ что-то неопределенное. Вениамин освежил ей шампанское и потянулся к запотевшему графинчику.
– А какая тогда была «Столичная», божья слеза, в высоких тонких бутылках со сталинской высоткой на этикетке. Куда нынешней «Белуге» до той «Столичной»!
– Водки я никогда не пила, – призналась Алевтина Сергеевна, – не могу оценить.
– А давайте сегодня попробуете. Я вам немного в шампанское добавлю. Коктейль «Белый медведь» получится.
Алевтина Сергеевна торопливо прикрыла рукой свой бокал.
– Нет-нет, не будем экспериментировать.
– Ну, как скажете, – сразу сдался Вениамин. – Тогда, может быть, чистой под шашлычок?
– Под шашлычок мне лучше чай. Я с водкой не дружу. Отчим был алкоголиком, – пояснила Алевтина Сергеевна.