Шантарам
Шрифт:
— Выкладывай.
— Женщина, которая засадила тебя в тюрьму — иностранка, живущая в Бомбее. Это абсолютно точно.
— И это все?
— Да, увы, больше пока ничего. Но я не успокоюсь, пока не выясню все до конца.
— Спасибо, Дидье.
— Не за что. Ты, кстати, выглядишь очень хорошо. Пожалуй, лучше, чем до тюрьмы.
— Ну… я стал посильнее, потяжелее.
— И… поотчаяннее?
Я рассмеялся и отвел взгляд, потому что так и было. Такси остановилось у железнодорожной станции Марин-лайнз. Это была первая станция после центральной, Чёрчгейт. Поднявшись на платформу,
— Блин! Слава богу, ты наконец появился! — воскликнул Викрам, неистово тряся мою руку обеими своими. — Я уж думал, ты не приедешь.
— А где Летиция? — спросил Дидье.
— Пошла купить какой-нибудь воды, йаар. Вон она, рядом с чайной.
— А, вижу. Так она ничего не знает о нашем плане?
— Нет, дружище, ни хрена. Я страшно боюсь, блин, что наш план сорвется, йаар. А что, если произойдет несчастный случай и она погибнет, а, Дидье? Как мы будем выглядеть, если я убью ее, делая предложение?
— Да, это будет, пожалуй, не совсем правильное начало, — задумчиво заметил я.
— Ну что ты волнуешься, все будет в порядке, — успокаивал его Дидье, вытирая надушенным платком взмокший от волнения лоб и посматривая, не идет ли поезд. — Все пройдет нормально. Ты должен верить в победу.
— Точно так же говорили янки при Джонсвиле [120] , йаар.
— Что я должен делать, Викрам? — спросил я, чтобы успокоить его.
— Уф! — произнес он, отдуваясь, словно взбежал по длинной лестнице. — Во-первых, Летти должна встать на этом месте лицом к тебе. Вот как я сейчас стою.
120
В битве при Джонсвиле в 1864 г. во время Гражданской войны в США армия конфедератов нанесла поражение северянам.
— Понятно.
— Она должна быть точно на этом месте. Мы проверяли это тысячу раз, блин, и это должно быть именно здесь. Понимаешь?
— Хм… — притворно нахмурился я, — вроде бы, да. Так ты говоришь, что она должна стоять…
— Именно в этом месте!
— Где-где?
— Слушай! — рассвирепел он. — Это крайне серьезно!
— Ладно, ладно, не лезь в бутылку. Значит, я должен сделать так, чтобы Летти стояла на этом месте.
— Да. И глаза у нее должны быть завязаны.
— …Завязаны?
— Да, Лин, завязаны платком. В этом весь фокус. И даже если она очень напугается, платок она не должна снимать.
— …Напугается?
— Да. Это твоя основная задача — когда мы дадим сигнал, уговорить ее завязать глаза и не развязывать их даже в том случае, если она будет немного кричать.
— …Кричать?
— Да. Сначала мы думали, что, может, лучше заткнуть ей рот кляпом, но потом решили, что это будет не лучше, потому что она может немного взбеситься. Она и без кляпа-то взбесится…
— …Взбесится?
— Да. Вот она идет! Ну, жди нашего сигнала.
— Привет, Лин! — произнесла Летти, подходя ко мне и целуя в щеку. —
— Ты тоже выглядишь, что надо, — улыбнулся я, разглядывая ее.
— Так что все это значит? Я смотрю, вся шайка в сборе.
— А ты не в курсе?
— Нет, конечно. Викрам сказал мне только, что мы должны встретиться здесь с тобой и Дидье, а тут целая толпа. По какому поводу гулянка?
Со стороны Чёрчгейт показался поезд, медленно приближавшийся к нам. Викрам дико вытаращил глаза и стал трясти головой. Я понял, что это сигнал. Положив руки Летти на плечи, я немного развернул ее, чтобы она встала точно на условленном месте спиной к краю платформы.
— Летти, ты мне доверяешь? — спросил я ее.
— До определенного предела, — улыбнулась она.
— О’кей, — кивнул я. — Тогда я попрошу тебя сделать кое-что. Я знаю, моя просьба выглядит немного странно, но если ты не сделаешь этого, то не поймешь, как сильно Викрам любит тебя — как все мы любим тебя. Это маленький сюрприз, который мы для тебя приготовили.
Прибывший состав стал тормозить у платформы. Глаза Летти блестели, на губах играла неуверенная улыбка. Она была приятно возбуждена и заинтригована. Викрам и Дидье отчаянно махали мне за ее спиной, побуждая поторопиться. Пыхтящий поезд с победным металлическим скрежетом остановился.
— Ты должна позволить завязать тебе глаза и не снимать повязку, пока мы не скажем.
— Ничего себе просьбочка!
Я в ответ пожал плечами.
Она смотрела на меня, вытаращив глаза. Затем она улыбнулась, приподняла брови и кивнула:
— О’кей.
Викрам подскочил к ней и завязал ей глаза платком, спросив, не слишком ли он жмет. Затем он заставил ее сделать пару шагов назад, к самому поезду, и попросил вытянуть руки вверх.
— Поднять руки? Вот так? Викрам, если ты вздумаешь щекотать меня, то пожалеешь об этом.
В этот момент на крыше вагона появились несколько человек. Они легли на живот и, свесившись вниз, схватили Летицию за руки и без всяких усилий вздернули ее на крышу, благо весила она немного. Летти взвизгнула, но ее взвизг потонул в оглушительном свистке дежурного по станции, давшего сигнал к отправлению. Поезд медленно тронулся с места.
— Залезай! — крикнул мне Викрам и сам забрался по выступам в стенке вагона на крышу.
Я взглянул на Дидье, но он помотал головой:
— Нет, друг мой, эта эквилибристика не для меня. Влезай скорее!
Я помчался вдогонку уезжающему вагону и вскарабкался на крышу. Там находилось не менее дюжины парней, в том числе группа музыкантов, державших на коленях таблы, цимбалы, флейты и тамбурины. Чуть дальше расположилась вторая группа, в центре которой сидела Летти, по-прежнему с повязкой на глазах. Четыре человека держали ее на всякий случай за руки и плечи. Викрам, стоя перед ней на коленях, умоляюще обращался к ней:
— Клянусь, Летти, это правда будет большой сюрприз для тебя.
— О да, это и правда охрененный сюрприз! — кричала она. — Но он не идет ни в какое сравнение с тем сюрпризом, который ожидает тебя, когда мы спустимся отсюда, Викрам долбаный Патель!