Шантаж

Бирюк В.

Я, конечно, помню, что отмена приказа подрывает авторитет командования. Но я же ещё и товарища Ленина не забываю: «Сила большевиков не в том, что мы не делаем ошибок. Ошибаются все. Наша сила в том, что мы можем признавать свои ошибки. И исправлять их». Назначение Всерада на должность тиуна — ошибка. На лидера общины он не тянет. А ничего другого пока нет. Признаю, исправляю и найду лучше.

«Лучше меньше да лучше» — помню, знаю. «И лично Владимиру Ильичу, и Рабкрину его…». Только если «меньше» — вообще «ноль» — это всё равно лучше? Или уже нет? «Если не знаешь что делать — не делай ничего» — мудрость международная. А если знаешь «что», но не знаешь «чем»?

Есть у человечества для этой ситуации хоть какой-нибудь афоризм? Или только про Непал? «Всякий человек, сделанный не пальцем и не палкой является гражданином Непала».

Едва хоть как-то разобрались с притащенным барахлом, я поднял свою команду. Лодейку оставляем здесь — завтра Аким на ней в Пердуновку придёт. Выпросил накидки, коней. Пошли верхами к себе. О, а я не один такой бестолковый насчёт лошадей! Ну, меня-то Ноготок к себе в седло под плащ сунул. Господина — как щенка за пазуху. Как-то… не по-боярски.

От Сухана лошади шарахаются. Рвутся, на дыбы встают. Кто-то из мужиков сказал: «медведя чуют». И у него навык верховой езды… Подавлен? Утерян? Хотя понятно — волхвы верхом не ездят, похоже, эти информационно-рефлекторные цепи они задавили. Селяне-пейзане… аналогично. Как собака на заборе. Нормальный крестьянин верхом не катается. Во многих домах даже и сёдел нет. На крайний случай — попона. И поехал «охлюпкой». Пешие мы люди, пешеходные. А в эту эпоху — особенно. В степи-то не казаки, а степняки. Да и севернее — леса ещё не сведены, болота не осушены. На коне-то далеко и не уедешь.

Что порадовало — как нас на заимке встретили. «Герои-освободители-спасители-победители». Ну, в принципе… Бабы визжат и плачут, обнимают и целуют. И на мою долю маленько осталось. Еле от Светаны отбился. И попался Домне.

— Спасибо тебе, Иван Акимович.

Большой поклон в пояс. И слёзы на глазах дрожат.

— Господи! Домнушка, да за что спасибо-то?

— Что слезами моего… озаботился, что с собой взял, что сберёг, живым вернул… За всё.

Ну, пожалуйста. Много я там кого сберёг… Как вспомню, как я с перепугу в эту занавесу на двери кинулся, да в ней запутался. Да со страху чуть… Ну скажем по благородному — чуть не оконфузился… Охо-хошеньки мои. Пойду-ка уши холодной водой помою. А то — как бы от них пожар не начался.

Праздничный обед. Вкусно, много, пьяно. Даже не от бражки — от победы, от радости — живые все. Снова — среди своих. Рассказы-воспоминания. Ах, как там было темно да страшно, какие там вороги были могучие да злобные… А мы подобрались… и раз! А потом — вот так… А я его — хрясь… А второго — бах… Третьему под микитки — бум… Тут я и говорю ему: всё, морда поганская — ты уже не жилец…

Младшеклассники делятся впечатлениями от просмотра «Гамлета». Женщины ахают, во все глаза глядят. Восторгаются и умиляются.

Эх, жаль мериманов у нас нет. Вот уж кто приврёт, так приврёт. «Эсминец ударил левым бортом генерального калибра по затаившемуся в глубине фарватера дебаркадеру противника, от чего ватерлиния у того немедленно разломалась под напором поднятых перископов, двигавшихся встречными галсами походным ордером».

Но можно что-нибудь и из сухопутного: «По моему приказу был подан условный сигнал «три зелёных свистка», после чего левый фланг незамедлительно выдвинулся в центр и, прикрывшись спешенными конными дозорами, устремился на врага в колоннах по-ротно, перебежками по-пластунски, сопровождаемый плотным кинжально-настильным огнём ракетно-ядерных спаренных пулемётов».

«Но я себя смирял, становясь на

горло собственной песне».

Спасибо жене: за прошлую жизнь отучила хвастаться. «Пока ты молчишь — ты выглядишь умнее». Не сразу, даже не через годы — через десятилетия, но и до меня дошло — таки-да. Горькая правда жизни.

А как хочется… про себя. Любимого, умного, смелого. Такого всего мудрого, да ловкого, да бесстрашного… Ага. Вспомни, Ванька, как вот эти ребятишки под забором блевали. Ты-то чудом удержался. Как струя прусской мочи била в стенку рядом с твоим ухом и горячие капли разлетались по сторонам. Как у тебя «снесло крышу», когда ты связанного голого парня зарезал. Расскажи им об этом.

Или не мешай детишкам хвастать — им выговориться надо. После пережитого страха вернуть себе самоуважение. Чтоб восхищение окружающих убедило их в том, что они, если и не супер-герои, то хотя бы — вполне приличные мужики. Потому что сегодня ночью они все вдруг поняли, что внутри-то они, каждый из них, маленький, испуганный мальчик. Который более всего хочет спрятаться за мамкин подол. Зажмуриться… «И пусть всё будет хорошо».

Чтобы самому не наболтать лишнего — занялся делом. Тем более — «горит». Точнее — мокнет. Кони под дождём стоят. Чем их просто в Рябиновку отгонять — пусть дело делают. Процесс управления, организации — это построение цепочек последовательных действий, приводящих к достижению поставленных целей. Хорошо бы — оптимально. По тому или иному критерию оптимальности. Но хотя бы — не противоречиво.

Толстой, говоря о совете в Филях, хорошо показывает, что в любой организации — решения должны приниматься заблаговременно. И чем дальше от поля боя, от передовой, тем это «упреждение по решению» — больше. Русская армия ещё только отходит от Бородинского поля, а командующему уже нужно решать — куда пойдут полевые госпиталя — остаются в Москве или выводятся? Если выводятся, то на какую дорогу?

Правда, госпиталя из Москвы так и не были выведены. И один из немецких офицеров Наполеоновской армии страшно ругается на баварских кавалеристов, которые «воровали у лежащих на улице мертвецки пьяных раненых русских солдат фляжки с водкой, и вскоре и сами столь же пьяными валялись по тем же переулкам».

Чтобы чего-то разумное даже не спрогрессировать — просто сделать — надо уметь предусматривать. Заблаговременно. Как в ПДД написано насчёт — «показать поворот». А большинство попадирующих в качестве образца для подражания выбирают себе дурачка Емелю с самоходной печкой. «По щучьему велению, по моему хотению поезжай, печь, к царю во дворец».

— Емельян, ты ТО давно делал? Масло чёрное совсем. Скаты вон пустые. На осях во дворец поедешь?

— Дык… Эта… Щука же. Такая падла ленивая!

У меня — ни волшебной щуки, ни самоходного задо-обогревателя. Всё — своими ручкам да извилинками.

Чем больше людей — тем больше проблем. Типовая задача о волке, козе и капусте в одной лодке. Не считая бедняги, который всё это туда-сюда должен таскать.

Кого брать с собой в поход? Сухан… — ну, куда же я без него? Старшую четвёрку — беру с собой в Елно. И гребцы на лодку нужны, и там, у властей полезны будут. А главное, и об этом нужно постоянно помнить — самая большая ценность в этом мире — моя лысая головушка. Когда эти мужики со мной — мне спокойнее. Всяким нехорошим дядям будет не так просто мои драгоценные мозги на траву под дождь вывернуть. Я не о себе — я о человечестве беспокоюсь.