Шаромыжники
Шрифт:
В этот момент подошла служанка — не прежняя мулаточка, а крупная белая женщина, вся одежда которой, от юбки до чепца была выдержана в спокойных коричневых тонах. С непринуждённым видом она принялась расставлять перед нами заказанный обед. Быстро они тут! Я уже имел возможность понаблюдать, насколько неспешно готовится пища в допотопной посуде на дровах. Зато вкусно получается необыкновенно, тем более, что продукты тут естественные, без ГМО и всякой химии… Вот только цены в тутошнем Громхарче не радующие, но у недовольных всегда есть выбор: не хочешь платить за еду много — добывай пропитание самостоятельно, в поле или в лесу, с ружьём и капканами. Выйдет дешевле. А, не хочешь? Ну, тогда звиняй… Пособия по безработице тут не выплачивают,
— Мисс Стоун! — Обратился отставной моряк к женщине. — Здесь был Тедди Грэй, однако вынужден был покинуть наше общество. Примите оставленные им деньги и угостите всех присутствующих от его имени! Полагаю, джентльмены снисходительно простят несчастному его неподобающее поведение.
— Здесь не так уж много, но на сегодня и на завтра выпивки хватит всем. А куда девать этот мусор? — Она презрительно глянула на купюры.
— Да куда хотите, хоть пустите на растопку. Не понимаю, для чего Тедди таскал с собой бумажки, на которые давным-давно ничего нельзя купить.
— От этой дряни только сажа в дымоходе, мистер Смоллет. Топить такими очаг — глупое занятие. Впрочем, молодой Грэй тоже глупец, какого поискать. Даже странно, почему они с матерью до сих пор не ходят по дорогам с нищенской котомкой. Видимо, покойный мистер Грэй всё-таки, как говорят, знался с Нечистым, раз и после его смерти у этой бестолковой семейки не переводятся денежки. Хотя, конечно, с прежним богатством не сравнить. Вы представляете: в прошлом году они продали даже нескольких домашних негров! А ведь чёрная мэмми Сарра была кормилицей этого нахала. Нет, что ни говорите, мистер Смоллет, а у нас на Юге так не принято! Негры это, конечно, негры, но они все христиане и продавать их без вины — так даже англичане не делают!
— Вы совершенно правы. Джентльмены так не поступают. А британцы вообще заявили, что любой беглый, перебравшийся через канадскую границу, становится свободными и имеет свободный выбор: либо умирать от голода, либо записываться на английский флот матросом. Тут они молодцы, ничего не скажешь. — Увидев, что женщина, выговорившись, покинула нас, направившись к другим посетителям, Уильям продолжил чесать уши уже мне, не забывая отдавать должное жёлтой кукурузной каше с плавающими в подливке кусочками тушёного мяса и овощей, из которых навскидку я опознал только морковку и капусту. — На самом деле чёрные хоть и туповаты, но старательны, хотя без присмотра так и норовят отлынить от дела. И если такому как следует рассказать и показать, что от него требуется, а после ещё раз двести заставить проделать эту работу — они довольно неплохо справляются с порученным. У нас на корабле было два свободных негра: кок и палубный матрос. Оба работали неплохо. Правда, Тим как-то ухитрился сломать рычаг кабестана — таким здоровенным уродился. Но это он от излишнего старания и по глупости. Капитан его даже не наказывал: чего можно требовать от негра. Просто загнал того под клотик в гнездо вперёдсмотрящим на две вахты подряд — а ветер был свеж и на мачте беднягу знатно укачивало.
— Так, значит, и на американском флоте есть чёрные?
— Разумеется. Где же их нет! Разве не встречали ни разу?
— Как-то не довелось, Билл. На том корабле, который доставил меня в Америку, все были белые.
— А вы давно прибыли? Похоже, вам не слишком привычно в Виргинии…
Ну вот, начинается: кто такой, ты с какого раёна… Ну, это не страшно: "легенды" у всех нас продуманы заранее и бумаги отпечатаны так, что не отличишь от натуральных. Биг Босс позаботился, он вообще мужик продуманный.
— Нет, я в Америке с конца лета. Перебрался из Австралии: там возникло обоюдное непонимание между мной и английскими властями, вот и пришлось спешно перебираться через половину мира в страну
— Да? И что же вы не поделили с англичанами, Джордж?
— Да, собственно, не сошлись во мнениях на мою работу. Они отчего-то посчитали, что мне самое место в британской армии, а мне показалось это крайне несправедливым. Так что я бежал из полка так быстро, как только смог, добрался до моря, нашёл судно, чей шкипер не брезговал контрабандой, и убрался в Индию. А поскольку старший брат моего отца жил в Америке, я, заработав необходимую сумму на продаже доставшихся по случаю индийских самоцветов, делая вынужденные остановки, поскольку плыл на разных кораблях, доехал, наконец, до Луизианы. А там уже познакомился с мистером Арамицем и его другом и, вложив в бизнес свой пай, стал их компаньоном. В конце концов мы втроём решили, что в Новой Англии дела пойдут лучше, перебрались в Нью-Йорк.
— Покарай меня бог, такое путешествие достойно Улисса! А почему, Джордж, вы не стали жить вместе с дядей?
— Как-то сложно жить у покойника. Как я узнал уже в Америке, он скончался два года тому назад. А мои кузены отчего-то посчитали, что я прибыл, чтобы получить долю наследства и приняли крайне негостеприимно Хотя я не претендовал и на один цент, но, тем не менее, это огорчает.
Смоллет сочувственно кивнул:
— Да, таковы нынче нравы в некоторых домах. Печально… Однако Библия учит, что могло быть и хуже: достаточно вспомнить, как не кузены, а родные братья попросту схватили Иосифа и продали в рабство в Египет.
Вот убейте, не помню такого. Библию я, конечно читал… выборочно. Но не осилил: больно тяжёлый язык. А при имени "Иосиф" в голове появляются прежде всего образы Кобзона и Сталина… Конечно, я крещён, но сильно верующим меня не назовёшь.
Поэтому постарался перевести разговор:
— А почему, Билл, вы называете деньги мистера Грэя мусором? Пусть они и дешевле серебра, но и всё-таки чего-то стоят!
— Они не стоят даже цены той бумаги, на которой напечатаны! Потому что она испачкалась и помялась. Друг мой, неужели в Луизиане ещё находится кто-то, принимающий континентальные, да и виргинские деньги? Во время прошлой войны их отпечатали столько, что за доллар в серебряной монете, не важно, британской ли или испанской, отдавали сто восемьдесят, а то и двести этих бумажек — и никто не хотел их брать. А примерно через год после изгнания британцев Конгресс вообще прекратил оплачивать "континенталки" звонкой монетой и все, кто имел сбережения в виде этих бумажек, остались с дырой на панталонах. Покарай меня бог, но я ума не приложу, зачем Тедди таскал их с собой повсюду. Не иначе, надеялся повстречать заезжего иностранца, вроде вас, и всучить ему этот хлам вместо честных денег. Он всегда был плут, и отец его, и дядья плутами были. Но Тедди к тому же и глупец: ведь он полез в драку, хотя мог бы расплатиться с вами резаной бумагой. Сознайтесь — мог бы?
— Ну, это вряд ли. Раз играли на монеты — то их бы я и стребовал. Ассигнации везде стоят дешевле серебра и золота.
Кстати, мы, кажется, собирались сыграть в шахматы? Вы, вижу, уже насытились.
— Охотно. Первая ставка по доллару?
— Можно и по доллару.
Я вновь передвинул на центр стола клетчатую доску и принялся расставлять фигуры.
— Занятно, — покрутил в руках белую ладью в форме кораблика. — Никак не пойму, что это за фигура…
— Это ладья, корабль. Ещё её называют башней или колесницей.
— Вот как? Название "колесница" я слыхал, но в наших краях е именуют "взломщиком". А это что? Ведь рыцарь — вот он, верхом, а кто же этот, в островерхом шлеме? — Новая фигурка в пальцах.
— Слон, он же офицер. — показываю я на своих, уже выстроившихся на положенных каждой клетках, фигурах.
— А, теперь понятно! Так бы и сказали: бискуп! Нет, всё-таки, какая между нами разница! Даже шахматы называем каждый по-иному, хотя и говорим на одном языке.
— Разница не так велика, если вспомнить то, в чём мы похожи.