Шаромыжники
Шрифт:
— И в чём же?
— Мы все не любим Британию!
И мы оба расхохотались.
…Как выяснилось, в американских шахматах девятнадцатого века отличаются не только названия фигур, но и начальные ходы. Никаких "е2-е-4", максимум — "е2-е-3", с чего Смоллет и начал игру. Шахматистом отставной секонд-лейтенант оказался неплохим, да и я числился дома лишь продвинутым любителем, даже не мечтая о каких-то разрядах. Так что играли мы с переменным успехом до глубокого вечера. Кучка серебра и золота на столе потихоньку росла, перемещаясь то ближе ко мне, то к нему. В конечном итоге, порывшись в карманах, я высыпал на кон последние деньги, твёрдо объявив:
— Прошу прощения, но на этой партии прошу завершить игру. Не люблю оставаться в долгу.
— Даже если удача будет на Вашей стороне,
— Именно. Удача — дама непостоянная, а человеческий разум слишком склонен к ошибкам.
— Тоже верно. Хотя у нас говорят: кто не ошибается, тот ничему не учится.
К этому времени большая часть посетителей уже покинули общий зал таверны, немногие же оставшиеся превратились в болельщиков, заключая друг с другом пари, кто выиграет в поединке разумов: всем известный и авторитетный плантатор Смоллет или новичок из какой-то "Австралийщины", чей провинциальный акцент порой невозможно понять, но неплохо понимающий и в игре, и в хорошей драке.
Соперник у меня был достойный и, как сказал, вернее, скажет поэт, "не раз клонилась пред грозою то их, то наша сторона". Тем не менее в итоге мне удалось загнать белого короля в "крепость" из трёх его фигур, выходы их которой оказались под прямыми ударами чёрных королевы и ладьи, а в случае движения любая белая фигура была бы с аппетитом "съедена", тем самым бросая "монарха" на окончательное растерзание…
— Сегодня удача повернулась спиной ко мне, Джордж! Но помните: за мной реванш-игра!
— Всегда рад.
Похоже, Смоллет ничуть не расстроен проигрышем, а ведь на столе сейчас сто тридцать долларов, половина из которых ещё утром принадлежала ему. Елки-палки, а ведь перед прыжком сюда Додик выдал мне только тридцать семь с полтиной, и Владимирыч утверждал, что это очень хорошие деньги! А это и вправду так: за дилижанс от Нью-Йорка сюда мы заплатили по доллару двадцать три цента с носа, две комнатки на втором этаже таверны — "люкс" в здешнем понимании — сорок центов в сутки с двоих. Да тут и без торговли прожить можно! Вот только с шахматистами в Америке напряг… Придётся ездить по штатам с сеансами одновременной игры, как Остапу Бендеру. Пока не начнут узнавать и бить…
— А скажите, Джордж, где вы приобрели такой оригинальный игровой комплект? Неплохо вырезано, хотя и несколько примитивно. Мне, как моряку, особенно понравились взломщики, превратившиеся в летящие по волнам корабли. Как вы сказали? Ladya?
— Ладья. Хотя фигуры больше напоминают каравеллы. Настоящая же ладья выглядит примерно так…
Я обмакнул палец в недопитое пиво и прямо на столешнице изобразил силуэт древнерусского судна с раздувшимся от ветра парусом.
— А шахматы я вырезал сам, со скуки. По дороге во время остановок дилижанса почти нечем себя занять, а резьба по дереву заставляет сосредоточиться и отвлекает от дорожной рутины. А знаете что, Билл? Забирайте их себе! Пусть будет подарок на память о нашем добром знакомстве.
Майкл Шеваль, почтальон-путешественник
Штат Массачусетс, полуостров Шойдик, опушка леса и побережье Атлантического океана, 13 января 1814.
В детстве я любил Старый Новый год, тот самый, "по старому стилю", который жители Балканского полуострова называют также "Русским Новым годом", поскольку традицию этого празднования завезли в те края семьи бежавших из Крыма врангелевцев. В этот день вся семья собиралась за праздничным столом, главным украшением которого были две старинные прабабушкины супницы, выменянные, по семейному преданию в Гражданскую на мешок муки и четверть пуда сала у изголодавшихся белогвардейцев-окруженцев, скрывавшихся в зимнюю пору от красных в соседнем овине. Когда пришло весеннее тепло, окруженцы подались куда-то, а супницы и пяток серебряных вилок остались в избе. А уж где беляки добыли ту посуду и как умудрились сохранить во время драпа — навеки осталось тайной истории. Вот эти-то исторические посудины и красовались у нас в центре стола, источая ароматный пар вареников. Те были традиционно двух сортов: со сладким творогом и с картошкой. "Картопляные" иногда скрывали в себе сюрпризы: то горошину, то перец, то монетку — алюминиевый пфенниг, привезённый ещё до
Единственное, что огорчало меня в то время, так это отсутствие на Югах нашей Советской Родины сколь-нибудь пристойного снежного покрытия в зимнюю пору. Дождь — это всегда пожалуйста, пронизывающий "норд" — да сколько угодно, хоть ветряки сооружай! А вот снег выпадал редко, скупо и на короткое время. Дольше всего, три-четыре дня, максимум с неделю, снежный покров сохранялся на наших улицах, почему-то ближе к Восьмому марта. Диковато было смотреть на усыпанные белым пуки мимозы и гвоздик у смуглых и черноусых базарных торговцев в фартовых кожаных кепках.
А тут этого снега, едрить его в качель, столько, что местами приходится продираться сквозь белую толщу, поднимающуюся значительно выше коленей. Хорошо, что на ногах — плетёные из прутьев и лыка индейские снегоступы, по форме напоминающие заострённые овалы, иначе двигаться было бы невероятно трудно. У вьючной лошади таких приспособлений на копытах нет, и она прёт по снегам, будто древний портовый буксир, перегруженный углём сверх всякой меры и норовящий то и дело зачерпнуть бортами волну.
Найти бы тех умников, которые трындели в телевизоре, что на Атлантическом побережье США зимой малоснежно, да заставить самих торить тропу! Нет, конечно, та же Флорида потеплее будет, соглашусь — но разрази меня гром, если этот шум, стоящий в ушах, издают не волны Атлантики, разбивающиеся прибоем о берег! Значит, искомое побережье — вот оно. Впрочем, я и не сомневался. Том Джонсон, мой проводник, бродит в здешних местах чуть ли не с детства, да и сам я пока не страдаю географическим кретинизмом, благо, карта у меня гораздо лучше, чем любая, отпечатанная в девятнадцатом столетии. Правда, на ней не указаны соответствующие данному времени населённые пункты, да и автодорог, там обозначенных, пока что не построили, не говоря уж об отсутствии заметного процента вырубленных со времён Англо-американской войны лесов. Но тут уж ничего не поделаешь, совершенства в мире не существует.
Сейчас в этом штате леса такие, что вполне можно сравнивать со знаменитой дальневосточной тайгой, где тигр с медведем прокуроры. Довелось как-то слетать в те края. Понравилось, хотя для южанина, выросшего, к тому же, в городе, ощущения и несколько непривычные. Но тогда было лето, а сейчас — январь. Бр-р-р… Не, в следующий раз притащу сюда Егория, так сказать, показать местность, а потом пусть он сам тут лазит. Раз он такой из себя весь десантник-аэромобилист, ни разу не прыгавший, вот пусть и доказывает собственную крутость. А мне это всё уже настообрыдло.