Шашлык на свежем воздухе
Шрифт:
— Ну, где этот ваш Гиацинт?! — зарычал он, раздувая ноздри.
— Диофант, — мягко поправил его Драгунский.
— Черт с ним! — сказал Свирекулов. — Провались он сквозь тридцать три земли! Пусть хоть Гомер! Через пятнадцать минут мне на стол!
И он так круто повернулся, что образовавшийся смерч взметнул на столе Драгунского письма трудящихся.
А ровно через пятнадцать минут позвонил Стася Зубрик.
— Олег Сергеич, — дрожащим голосом сказал Зубрик, — а их два.
— Кого два? — недоуменно спросил Драгучнский.
— Диофанта, Олег Сергеич. Один — математик из Александрии, а другой — полководец
— Какие скифы! Какой Совмак! — зашипел в трубку Драгунский. — Вам же русским языком сказано — восемьдесят пять лет ему! Русским, а не скифским!
— Понял, Олег Сергеич! — сказал Зубрик. — Ищу третьего.
Летучка проходила в нервной обстановке.
— Считайте, товарищ Драгунский, — сказал редактор, — что выговор вам обеспечен! Считайте, что вы здесь сидите, а он там уже висит! Безобразие! Заранее надо готовиться к таким событиям, сколько раз можно повторять!..
А Свирекулов, потрясая макетом, яростно кричал:
— Что прикажешь в полосу ставить?! Чем дырку затыкать?! Выговором твоим? Или героической биографией товарища Зубрика?
…Тем временем в редакцию пришел энтузиаст-ребусник, студент физмата Володя Докумейко, на договорных началах руководивший субботним уголком «Ваш досуг — ваше богатство». Он послонялся по пустым кабинетам и нашел телеграмму. Глаза его азартно заблестели. Он сел к столу и, шевеля губами, начал что-то писать. Скоро заметка была готова. Она начиналась словами: «Правильный ответ на задачу, помещенную в номере 179 нашей газеты, прислал в редакцию читатель тов. Форезкин…»
Впервые за много месяцев Свирекулов не промариновал опус Докумейко, а наоборот, вырвал его «с руками». В нем оказалось ровно пятьдесят строк.
Володя долго еще не мог успокоиться, ходил по коридору, ловил за рукав сотрудников и ликующим голосом сообщал:
— Прошла заметуля… Горяченькая пошла. С колес.
ПОСЛЕ ЛЕКЦИИ
Да, что и говорить, эта лекция многих пристыдила. Редко кто осмеливался прямо и открыто смотреть на лектора. Сидели, помаргивали, крутили пуговицы. Потому что наверняка, если не всех, то девяносто процентов находящихся в зале произносимое с трибуны касалось непосредственно. Особенно неуютно мы себя почувствовали, когда лектор перешел к конкретным примерам и стал называть фамилии отдельных граждан, в разное время малодушно прошедших мимо фактов хулиганства и не осмелившихся вмешаться. Тут все поняли, что эти фамилии так или иначе фиксируются, и выходит, никто не гарантирован, что однажды его где-нибудь на подобной лекции не пригвоздят к позорному столбу.
После лекции я поблагодарил лектора от лица месткома и пошел проводить его.
— Очень хорошо вы объясняли, — сказал я по дороге. — Просто очень хорошо. Доходчиво… Давно этим занимаетесь?
— Чем? — спросил лектор. — Ах, этим… Да уж восемь лет.
— Смотри ты! — покачал головой я. — Ас виду такие щуплые.
— У меня эта лекция не самая удачная, — скромно сказал лектор. — Я ею не абсолютно доволен. Не было, знаете ли,
— Кхм, — сказал я. — Ну, разумеется… Примеры — это само собой. И у нас на предприятии, конечно, есть еще отдельные подобные товарищи. Но теперь, думаю, после этих ваших слов подобных товарищей не останется. Лично я, скажем, для себя решил никогда в дальнейшем мимо таких фактов не проходить…
Тут мы повернули за угол и неожиданно увидели безобразную картину: прямо против освещенных окон универмага с ужасным топотом, выкриками, буханьем и хэканьем дрались двое парней. А вокруг, засунув руки в карманы плащей, стояло человек, может, шесть любопытных прохожих.
— Ну, товарищ лектор! — крикнул я, на ходу подсучивая рукава. — В чью пользу вмешиваться будем?!
— Черт-те, — растерянно сказал лектор. — Надо бы разобраться… Кто кого и за что.
— Выясним! — сказал я и кинулся к молоденькой девушке, с краю: — Давно здесь стоите? Кто из них первый-то начал?
— Да только подошла, еще не разобралась, — пожала плечами девушка.
— Может, блондин? — спросил я. — Смотрите — как старается.
Блондин как раз поднажал. Он повесил противника на перильца, ограждающие тротуар, и энергично выколачивал из него пыль.
— Ха! — оживилась девушка. — Это что! Вы бы посмотрели, как минуту назад брюнет его мутузил!..
Я тронул за рукав стоявшего рядом мужчину и повторил ему свой вопрос.
— Понимаете, — сказал мужчина. — Вот уж сколько смотрю — и никак не могу определить. Лично мне брюнет более симпатичен — он честнее как-то дерется, ноги в ход не пускает. Но, с другой стороны, — у блондина лицо поинтеллигентнее. А вообще-то, темное дело.
— Нет ясности, — доложил я, вернувшись к лектору.
— М-да, — сказал он и почесал затылок.
— Может, скрутим того, кто в данный момент одолевает? — предложил я, покосившись на дерущихся. В данный момент, кстати, одолевал брюнет, а блондин, соответственно, висел на перилах.
— Гм, — сказал лектор. — А справедливо будет?
— Почем мне знать! Вы же подкованные в этой области — вот и решайте!
— Так-то оно так, — замялся лектор. — А все-таки…
— Ну, схватим обоих. Вы — одного, я — другого.
— Схватишь их, дьяволов! — тоскливо сказал лектор. — У вас какой вес?
— Шестдесят одно кило.
— Ну вот, — вздохнул он. — А у меня — пятьдесят четыре. А это ж, посмотрите, что делается — бой быков!
В конце концов мы нашли выход. Подговорили зрителей (тут лектор, правда, поработал) и все вместе начали скандировать:
— Пре-кра-тить! Пре-кра-тить!.. Парни остановились.
— Че надо? — спросил блондин, выкатив на нас невидящие глаза.
— Прекратите это отвратительное побоище! — вибрирующим от душевного напряжения голосом произнес лектор.
— Ух, гнида! — сказал брюнет и честно гвозданул лектора в ухо.
Слава те, господи! Вот теперь все прояснилось. Я издал боевой клич и ринулся на брюнета. Через секунду мы с брюнетом и примкнувшим блондином бешено катались по земле…
Думаю, что теперь у лектора есть конкретный пример с нашего предприятия. Правда, учитывая приговор народного суда (всем троим дали по десять суток), вряд ли этот пример будет положительным.
ВИНО ИЗ РЕВЕНЯ