Шатун. Лесной гамбит
Шрифт:
– Две недели назад.
– Погодите. Как же вы за две недели сумели добраться сюда из столицы?
– Я не из столицы приехала. Известие о пропаже брата я получила, находясь в нашем поместье, в Воронежской губернии. Письмо прислал его друг, поручик Лихачев. Я как письмо получила, так и бросилась к генерал-губернатору. А он сказал, что мне надо в Тифлис ехать. А после там же, в его приемной, один офицер и рассказал мне о вас.
– Думаю, вы несколько поторопились, сударыня, – помолчав, вздохнул Руслан. – Письмо с требованием выкупа еще просто не дошло до вас.
– Вы так считаете? – оживилась графиня.
– Да. Тут все дело
– А вы? Вы могли бы мне помочь? – тут же последовал вопрос.
– Только если буду иметь на то прямой приказ, – тяжело вздохнув, ответил Шатун. – Как уже говорил ранее, это не мой участок. Там я бессилен.
– Но я могу обратиться к вам за советом? – не сдавалась графиня.
– Конечно, – поспешил кивнуть Руслан, уже мечтая избавиться от такой настойчивой посетительницы.
– А что мне делать сейчас? – помолчав, осторожно спросила женщина.
– Ну, ехать обратно вам точно смысла не имеет, – почесав в затылке, проворчал Шатун. – Будет лучше, если вы отправитесь в Краснодар и побудете пока при дворе генерал-губернатора. Но не инкогнито, а всем и каждому рассказывая, кто вы и что ждете письма от похитителей. Главное, чтобы об этом купцы узнали. Тогда они письмо прямо вам привезут.
– Выходит, он еще жив? Вы уверены?
– Ну как можно быть в чем-то уверенным в подобной ситуации? – устало проворчал Шатун. – Просто горцам нет смысла его убивать, ежели сумели живьем захватить. Ведь тела так и не нашли?
– Нет. О теле ничего поручик не писал, – всхлипнув, ответила женщина.
– А они его вообще искали? Или только домой сходили, когда он на службу не явился? – мрачно поинтересовался Руслан, начиная догадываться о чем-то не очень хорошем.
– Я не знаю, – пролепетала графиня, окончательно растерявшись.
– М-да, ситуация, – протянул Шатун, еще больше мрачнея. – В любом случае вам остается только ждать. Иного выхода я пока не вижу.
– Как вы удивительно спокойны, – вдруг возмутилась графиня.
– А чего вы ожидали? – удивился Шатун. – Я ни вас, ни вашего брата и знать не знал, пока вы не приехали.
– Да, верно, – снова смутилась женщина. – У вас тут свои дела, а я свалилась, словно снег на голову. Но поверьте, ваше сиятельство, не случись у меня такая беда, я бы в мыслях не держала отвлекать вас от службы.
– Понимаю, сударыня, и потому пытаюсь помочь хотя бы советом, – кивнул Руслан.
– Выходит, только ждать? – помолчав, переспросила графиня.
– Увы, – развел Шатун руками.
– Вот уж не думала, что контрразведка так связана приказами начальства.
– Кому много дается, с того и спрос выше. Мы имеем серьезные полномочия, но и ответ несем вдвое против обычного. Иначе нельзя.
– Выходит, приказ, – задумалась графиня, но спустя минуту, встряхнувшись, поднялась. – Я благодарю вас, ваше сиятельство, что уделили мне время. Прошу простить мне мой нежданный визит. Прощайте.
– Прощайте, сударыня, –
Графиня вышла, а Шатун, плюхнувшись обратно на стул, устало выдохнул:
– Вот только этих приключений мне тут и недоставало. Все сейчас брошу и поеду в Грузию, пропавших искать. Убили их давно, милая. А тела просто не нашли. В той стороне горцы такими делами редко промышляют.
Над визитом этим Руслан размышлял долго, но так и не смог понять, кто именно посоветовал графине обратиться именно к нему. А после текущие дела вытеснили все размышления. Разговор с атаманом заставил его удвоить усилия по выработке взрывчатки. К его удивлению, болванки под снаряды местные кузнецы начали завозить на подворье к Митричу уже через неделю. Руслану и в голову не приходило, что мастера смогут собрать по своим закромам такое количество чугуна, да еще и так быстро освоить литье.
Но все оказалось гораздо проще. Митрич, по просьбе все того же атамана, лично изготовил нужные формы и передал их кузнецам, владеющим мастерством литья. Хоть какого-то. После изготовления болванки ее привозили к мастеру, и тот занимался их калибровкой, и снабжал заготовку медным пояском. Вся его мастерская занималась только взрывателями. Казаки бросили клич по станицам, и на все необходимое были собраны серьезные деньги. Так что оставалось только работать.
Нашел атаман и кислоту со спиртом. Громадные бутыли завозили на подворье мастерской каждую неделю. Руслану даже пришлось в срочном порядке заказать постройку отдельного сарая для складирования завезенных материалов. Эта гонка длилась полтора месяца. Собрав и упаковав почти шесть сотен снарядов, Руслан неожиданно понял, что заготовки закончились. Остановившись, словно запнувшись, он некоторое время пытался осмыслить этот факт, а после, высвистав одного из молодых казаков, отправил его с доброй вестью к атаману.
Караван со снарядами и прочим необходимым отправили через неделю. От себя Руслан добавил еще и полсотни ручных грат. Благо казаки давно уже умели ими пользоваться. Узнав об этом, атаман снова приехал в мастерскую и, не входя в сарай, где Шатун продолжал помаленьку химичить, в очередной раз поклонился:
– Благодарствую, княже.
– Христос с тобой, атаман. Одно дело делаем, – нашелся Руслан, совсем не ожидавший такого поступка от этого человека.
– Знаю я, что ты еще и гранат от себя передал, и что своими руками снаряды собирал. И за то благодарность тебе великая от воинства казачьего. Вот, прими, не побрезгуй, – закончил он, выкладывая на лавку толстую пачку ассигнаций. – Это от всего обчества казачьего, круг так постановил.
– Я же сказал, атаман. Денег мне не надо, – качнул Руслан головой, едва сдержав улыбку, услышав слово «обчество». – Работу эту я от души дела, и не для себя, а для защиты земли нашей. А если уж казачество отблагодарить меня решило, то я о другом попрошу. Думаю, все знают, что меня за службу имением наградили. Так вот беда у меня с ним. Дом вроде как построить уговорился, а вот что с крестьянами делать, ума не приложу.
– А казаки тут тебе чем помогут? – растерялся атаман.
– Пошли весть по хуторам да станицам, что я хочу крестьян на землю посадить, – попросил Руслан. – Об условиях договоримся, но ты и сам знаешь, я чужого не возьму, но и своего не отдам. Все сделаю, чтобы этим людям вольготно жилось. Уж чего-чего, а голодать точно не станут.