Шайкаци
Шрифт:
Вторая дверь карантинного коридора также была открыта – нараспашку. Проход дальше вел к различным служебным помещениям. Это пространство, казалось, было многократно скопировано и протянулось по станции во все стороны: продавленные дверьми светлые стены, отливавшие желтизной дешевых ламп.
– Есть живые на борту? – крикнул Кир в бесконечные коридоры. Собственный голос прозвучал на заброшенной станции жутковато, однако человек, противясь своему беспокойству, громко свистнул вслед крику.
Наугад проверенные помещения были заперты. Вскоре в коридоре появилась небольшая зона
Перспективным с точки зрения поиска выживших или хотя бы понимания того, что случилось на станции, представлялся поворот направо. Он вел к больнице, которая могла оказаться открытой летописью катастрофы. Неподалеку оттуда, за жилыми помещениями для сотрудников лабораторных и медицинских комплексов, находился крупный торговый-развлекательный комплекс и основной гражданский порт станции, куда должны были направиться выжившие для эвакуации.
Решив следовать этому курсу, Кир вскоре добрался до перекрестка. Он посмотрел направо и увидел вдалеке белую стену медицинского комплекса. Клумбы, призванные вселять в пациентов лучшие надежды, издалека выглядели ухоженными – похоже, автоматические системы продолжали заботиться о растениях. Кир скользнул взглядом по коридору, вместе с которым в бесконечность уходила шеренга служебных кабинетов, и посмотрел налево. Здесь он увидел лес.
Не успев осознать этого, он уже отскочил за угол. Потеряв лес из виду, на мгновение Кир понадеялся, что глаза его обманули, однако, выглянув, убедился в обратном. Он не испугался. Он вообще не находил в себе ни эмоций, ни мыслей. Кир просто не понимал.
Пол коридора покрывали черные овальные листы, как будто опавшие с дерева и вставшие на черешки. Они качались на сквозняке, причиной которому, видимо, была какая-то поломка вентиляции. Это напоминало волнующееся ночное море. Среди листков торчали стебли темной травы иного оттенка и нечто, напоминавшее цветы: они распускались напоминавшими шипы язычками и были раскрашены белыми пятнами. Среди них стояли кривые кусты, составленные из грубо погнутых палок, вставленных в одно основание. Они были лишены листьев, но были покрыты некими наростами, вроде серых грибов.
Со стенами коридора как будто срастались огромные шершавые деревья, по цвету напоминавшие прогоревшие угли. Точно опухоли выпирали их стволы, а ветви образовывали невозможный на станции рельеф. Эти деревья повисали над удивительной поляной, процветающей, как, присмотревшись, понял Кир, на их корнях, и проникали сквозь потолок, врастая в металлическое небо. С крон часто, иногда гроздьями, свисали какие-то зеленые нити, напоминавшие водоросли.
В качестве первого осмысленного действия Кир сделал несколько фотографий леса. Это вернуло ему почву под ногами, и он сумел сделать несколько предположений о происхождении этой чертовщины. Например, это могла быть поврежденная голограмма. И хотя эта версия не выдерживала критики, Кир держался ее до тех пор, пока, осторожно приблизившись к поляне, не провел по траве ногой. Трава был настоящая. Как и имевший длинные усики жук размером
Второй вероятной причиной происходящего могли стать проблемы в оранжерее. Но, присев на корточки и развернув на полу план, он убедился, что та отсюда слишком далеко. Да и вряд ли там вывели прорастающие из стен деревья.
У Кира оставалось третье предположение: станция была заражена инопланетной флорой. Попавшей ли на борт с кусками кометы или внезапно выползшей из Зейко – это теперь не важно. Ему было предписано выяснить, что случилось с людьми, и теперь мог представить фотографии своей попытки. С остальным пусть разбираются ученые. Решив возвращаться, Кир бросил последний взгляд в тот коридор, с которого собирался начать расследование.
Медцентр, способный дать окончательные ответы, располагался менее чем в сотне метров отсюда. Кир напряженно обернулся на лес: там нельзя было увидеть ничего, кроме равнодушно волнующихся на сквозняке растений. Даже жук куда-то ушел, не заинтересованный человеком. Командование, конечно, спросит, что еще он предпринял в рамках своих поисков, и, если он скажет в ответ, что предпринимать ботаническую экспедицию в инопланетные джунгли был не уполномочен, это их совсем не удовлетворит. Тем более что справа никаких джунглей не было.
Кир, достав шокер, направился к медцентру. Идти он старался тихо, оглядываясь, готовый, скорее, не стрелять, а бежать. Но Шайкаци не давала поводов ни к тому, ни к другому. Она была практически беззвучна, и лишь слышалось позади мирное шевеление травы, а спереди – журчание из примыкавшего к стене больницы цветника, где между растений спадал небольшой водопад.
Выйдя на новое пересечение дорог, Кир быстро огляделся. Рядом тянулась зона отдыха – ряд альковов вроде виденного ранее, между которых расположился кафетерий. Стена напротив представляла собой экран, до сих пор работавший и демонстрировавший череду одинаковых картинок – план действий в случае ЧС.
Кроме этого и бурого пятна на одном из кресел, иных следов катастрофы не было. Пол был чист, заботливо подчищенный автоматическими уборщиками, а засохшие недоеденные сэндвичи и чашки, впитавшие недопитые чай и кофе, создавали примерную картину конца любого рабочего дня кафетерия. Кир подошел ко входу в медцентр.
Так как уборщики могли мешать врачам, их автоматику здесь в случае ЧС отключали. Благодаря этому ожидания Кира подтвердились – больница зафиксировала следы катастрофы нетронутыми.
От входа тянулись засохшие пятна крови, ведшие мимо регистратуры в палаты. Кровь густо стекала с кого-то, оставив почти сплошной след. Ранение человек получил где-то неподалеку и несли его простые жители Шайкаци, иначе бы его перевязали задолго до больницы, да и не тащили бы через вход для обычных посетителей.
Кир подошел к стойке регистратуры и, открыв электронный журнал, взглянул на последние записи: десять имен в течение трех минут, из которых семеро – «неизвестный». Видимо, поступившие были не в состоянии задерживаться у стойки. Одиннадцатое имя не дописано, и на нем журнал оканчивается.