Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
Джейран опять склонилась над колодцем.
Там имелась вода - но очень глубоко.
Если бы у Джейран была деревянная чашка, или хотя бы кожаная, или деревянное ведро! Но у нее не было сейчас ничего - кроме, разве что, природной сообразительности.
Девушка, подумав, оторвала от подола несколько узких и длинных полос, связала их и отыскала небольшой продолговатый камень, который удобно было бы прикрепить к самодельной веревке. Теперь, если Аллах окажется милостив и веревки хватит, можно будет омочить
Опустившись на четвереньки, Джейран на всю длину отпустила веревку и даже вытянула руку. Ни малейшего всплеска не услышала она. Да и свежестью из черной дыры как будто уже не тянуло.
Проклятый колодец был, очевидно, из тех давным-давно заброшенных пустынных колодцев, в которых днем прячутся джинны...
Но ведь гуль Хайсагур зачем-то привел ее сюда!
И тут Джейран вспомнила Маймуна ибн Дамдама, запертого в кувшине.
Возможно, бедный джинн томился в своем узилище от голода и жажды так же, как она сейчас - у этого позабытого Аллахом колодца.
– О джинны...
– негромко и неуверенно позвала Джейран.
– Если вы живете здесь - ради Аллаха, отзовитесь! ..
Никакого ответа из колодца не было.
– О джинны, живущие здесь!
– чуть громче позвала Джейран.
– Во имя Аллаха, милостивого, сострадающего, отзовитесь!
Вдруг она поняла, что если никто ей не ответит, то она рискует не дожить до утра. Вечер близился, она не нашла ни воды, ни пищи, ее платье из нелепого шафранно-апельсинового шелка не грело, оружия она тоже не имела разве что запаслась бы удобными для метания камнями.
А ночь в пустыне холодна даже для того, кто взял в дорогу плащ-аба из плотной шерсти и греется у большого костра, ужиная при этом разогретым в золе савиком из ячменной муки - самым надежным дорожным припасом.
И тут Джейран услышала шелест одежд за спиной.
Она резко обернулась - и увидела старца, далеко зашедшего в годах, чьи неподпоясанные светло-полосатые одежды слегка колыхались на ветру. Правая рука его, сухая и смуглая до черноты, сжимала высокий посох с серебряной рукоятью в виде птицы, воздевшей голову к небу.
Откуда он появился - девушка не поняла. Она стояла на коленях, глядя в колодец - значит, не из черной дыры. И ближние холмы тоже были не такими уж ближними.
С виду он был статен и высокомерен, а богатством одежд вовсе не походил на тех бедуинские старцев, которых в детстве немало повидала Джейран ловцов ящериц и змей среди гор и степей, собирателей сморчков и корешков на песчаных холмах, никогда не евших кислого молока и не собиравших фиников в подол...
Джейран приняла бы его за шейха племени, если бы не знала, что те считают роскошь как бы непристойностью, а пестрые ткани - недостойными свободнорожденных мужчин.
– Кто ты, о дочь греха, и чего ищешь
– строго спросил старец. Хотя и сам он, сын греха, прекрасно видел - девушка пытается добраться до воды.
– Я звала сыновей Раджмуса, о шейх, - не вставая с колен и даже не пытаясь закрыть лицо, отвечала Джейран.
– Если ты знаешь путь к ним, ради Аллаха, укажи мне его.
И она выпрямилась, позволив увидеть себя. В конце концов, истинный правоверный не станет таращиться на женщину, ему не принадлежащую, встретив ее в таком бедственном положении, а отвернется.
– Не смей всуе призывать Аллаха, о несчастная! Твой поганый рот оскверняет его имя!
– непонятно почему напустился на нее старец, вздымая к блеклому небу широкие рукава и потрясая посохом.
– Тебе нет дела до рода Раджмуса и до всех прочих правоверных!
Джейран озадаченно уставилась на гневного шейха.
Очевидно, следовало прикрыть лицо хотя бы клочком рукава. Она так и сделала.
– Убирайся прочь!
– приказал старец, ударив посохом в песок у своих ног и чуть не пригвоздив плетеную из кожаных ремешков сандалию.
– С каких это пор сыновья арабов гонят прочь от колодцев тех, кто нуждается в воде?
– поднимаясь на ноги, спросила Джейран.
– И мне некуда идти, я не знаю дороги.
– Таких, как ты, сыновья арабов гонят отовсюду!
– был ответ.
Джейран отвела рукав от лица.
– Ты бесишься, как разъяренный верблюд, о шейх, - догадываясь, что Аллах снова послал ей по дороге бесноватого, сказала она.
– Но когда я найду сыновей Раджмуса и сообщу им радостную весть, вместо воздаяния я попрошу их научить тебя арабской вежливости.
– Одно тебе воздаяние, о развратница, о насильница, - чтобы не давали есть двум собакам и не давали пить двум коням, и привязали тебя к конским хвостам и погнали коней к реке, а собак пустили вслед за тобою, чтобы разорвалась у тебя кожа, а потом бы отрезали у тебя мясо и кормили тебя им!
– Да не даст тебе Аллах мира и да не продлит он твою жизнь! воскликнула Джейран, теряя терпение.
– Разве не довольно с нас бесноватых старцев? Отведи меня к женщинам вашего племени, иначе я найду кому пожаловаться на тебя! Аллах слышит мольбы обиженных!
– Не смей призывать имя Аллаха!
– А кто мне запретит призывать имя Аллаха? Разве я не правоверная мусульманка? Разве я ношу крест и зуннар?
– Как это ты называешь себя правоверной мусульманкой?! .
– старец замахнулся, явно собираясь дать девушке оплеуху, но она уклонилась.
– Прибегаю к Аллаху от шайтана, битого камнями!
– крикнула она. Погоди, о несчастный, я отыщу шейха вашего племени и спрошу его, почему племя позволяет своим бесноватым без присмотра слоняться по пустыне!