Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– Спрячь этот знак, - приказала Джейран, ибо юноша разволновался чрезвычайно.
– Спрячь и храни! И расскажи мне, как тебе жилось после того, как ты покинул рай.
– Я думал о скрытом имаме и о том, как он приблизит меня к себе, гордо сказал юноша.
– Никаких иных мыслей и желаний у меня не осталось. Тот, кто побывал в райском саду, уже не станет любить земные наслаждения... И еще передай, что раб Аллаха Хусейн всегда готов выполнить приказ, и умереть, и вернуться в райский сад, к ногам скрытого имама!
– Тебе нет
– воскликнула Джейран, в свою очередь, испуганная яростью, с какой Хусейн произнес эти слова.
– А когда настанет такая нужда? Об этом тебе ничего не говорили, о посланница?
– с волнением спросил он.
– Нет, об этом я ничего не знаю, о Хусейн, - честно призналась Джейран.
– Да, я и забыл, ты ведь - из низших прислужниц в райском саду... Но, может быть, ты случайно что-то слышала? Может быть, при тебе говорили, когда меня опять возьмут в райский сад?
Джейран вздохнула - сада, где Хусейн лежал в объятиях гурий, больше не было.
Юноша снова принялся толковать что-то невнятное о своей преданности скрытому святому имаму и госпоже Фатиме Ясноликой, о верности потомкам пророка в их лицах и о надежде на вознаграждение, причем приводил к месту и не к месту строки молитв. Джейран, слушая эту путаную речь, вспомнила вдруг тех двух несчастных, которые волокли к трубе тело еще живого человека. Они тоже говорили о скрытом имаме, но из слов Хусейна следовало, что он сам, своими глазами, видел его и даже слышал.
Джейран дала себе слово расспросить единственного доступного ей знатока
корана и преданий Хашима об этом деле. До сих пор ей не было нужды в имамах, скрытых или же явных, ибо они не приносили пользы при растирании посетительниц хаммама, и по этой части в голове у девушки были немалые пробелы.
Но что касается Фатимы - тут она, разумеется, уже понимала, что имеет дело с обычной женщиной, склонной к выпивке и мужским ласкам, но богатой и хитрой. Надо полагать, что и скрытый имам в устроенном ею раю был того же качества - то есть, не имел ни малейшего отношения к потомству пророка.
Тут с минарета раздался призыв к молитве.
– Горе мне!
– воскликнул Хусейн.
– Я задержался с тобой, о посланница, а ведь хотел зайти в мечеть прежде, чем выполнить поручение и привести почтенного шейха!
И он, не прощаясь, устремился прочь.
Джейран осталась там, где ее настиг призыв. И дождалась Хашима, наконец догнавшего ее.
– Не подобает звезде носиться, распихивая людей, как посланный за вином невольник!
– упрекнул ее старик.
– Ты перехватила посланца?
– Да, о дядюшка, - задумчиво ответила девушка.
– Похоже, что этот цирюльник и этот посланец не имеют к нам ни малейшего отношения. Горбуна отправили за каким-то почтенным шейхом.
– А этот шейх может оказаться предводителем шайки айаров!
– грозно и свирепо предупредил Хашим, выкатив для убедительности глаза и задрав полупрозрачную бороденку.
–
– думая о своем, Джейран не обратила внимания на устрашающий вид Хашима.
– Мы непременно должны дождаться его!
– решил старик.
– Клянусь псами, я не уйду от дома цирюльника, пока не увижу этого загадочного шейха!
– По-моему, мы понапрасну тратим время, о дядюшка...
Джейран пыталась понять, кому и зачем потребовалось морочить голову безобидному горбуну, да еще таким сложным и дорогостоящим способом.
Ей не хотелось лишний раз думать о фальшивом рае. Будучи от природы здравомыслящей и не склонной причинять себе боль путем растравления душевных ран и насильственного пробуждения скверных воспоминаний, Джейран предпочитала уж лучше двигаться вперед наугад, чем постоянно озираться назад. К тому же, ей с трудом давались отвлеченные умопостроения. Так что в конце концов она даже ощутила благодарность к неугомонному Хашиму, который уже наделил того таинственного шейха склонностью ко всему скверному, мерзким нравом и способностью устраивать разбойные нападения на чужие сокровища.
– Еще немного - и окажется, что он грабит по ночам могилы правоверных, вставила Джейран, когда Хашим в своих подозрениях выскочил за пределы разумного.
– Вот увидишь, это дело связано со срезанием мозолей и ни с чем более, о дядюшка.
И по себя вознесла Аллаху молитву о том, чтобы этот заподозренный во многих злодеяниях шейх оказался не слишком далеко и Хашим не заставил ее караулить у ворот цирюльничьего дома до самой ночи.
Аллах оказался воистину милосерден - скорее всего, Хусейн отыскал того, за кем был послан, в мечети, поскольку оба они появились довольно быстро - Хашим не успел еще, вдохновленный предположением об осквернении могил, описать Джейран с подробностями это гнусное занятие.
Шейх быстро шел впереди, Хусейн, едва поспевая - за ним.
– Да хранят меня псы...
– прервав гневные речи на полуслове, прошептал Хашим.
Джейран уставилась на шейха, не понимая, почему бы вдруг Хашим мог растеряться и испугаться при виде этого человека.
Это был весьма тощий и на вид слабосильный шейх, в немолодых уже годах, с брюзгливым лицом и курчавой рыжей бороденкой, причем Джейран безошибочно определила ее неприятный цвет как природный, ибо хенна такого неблагородного оттенка не производит.
Роскошный халат, из разрисованной материи с золотыми прошивками, перепоясанный дорогим поясом, не прибавлял ему осанистости, ибо много потребовалось бы халатов и фарджий, чтобы сделать выпуклой и обширной эту тощую впалую грудь.
– Разве ты узнал этого человека, о дядюшка?
– спросила Джейран, когда шейх и горбун скрылись в дверях цирюльничьего дома.
– Вот уж кого не ожидал я встретить в здешних краях, так это аш-Шамардаля, - проворчал озадаченный Хашим.
– Что это за дела завелись у него с франками?