Шайтан-звезда
Шрифт:
– Спаси меня, о добрый человек! – бросилась к нему Джейран. – Этот ваш шейх хочет убить меня! А я ни в чем не виновата! Фалих спас меня из воды…
– Она – из тех, о Хашим, – перебил Хуфайз. – Посмотри, она даже не стерла с лица знаков! Это – городская непотребная девка, и нет нам в ней нужды!
– Уже тридцать весен, как я не видел ни одной городской непотребной девки… – пробормотал Хашим. – Нам в них действительно нет нужды…
Вдруг он привстал на цыпочки, придержавшись для верности за плечо Джейран, и заглянул ей в лицо. Сделал он это так быстро,
– Клянусь собаками, мне известны эти знаки! Я видел их в своей книге!
– Что они означают, о Хашим? – с тревогой спросил Фалих. – Разве появление этой женщины обещает нам холодный ветер, или разлив, или иное бедствие?
– Я же сказал, что ее нужно убить и бросить в Глухую протоку! – обрадовался собственной правоте шейх.
Джейран молча прокляла бесноватого звездозаконника из крепости гулей, да такими словами, каких никогда не осмелилась бы произнести вслух.
– Нет! Не смей ее убивать, пока я не проверю эти знаки! – странноватый старичок загородил собой Джейран. – Потом – как знаешь, о Хуфайз, а сейчас не трогай ее! Мы должны знать, что она сулит нам!
– Верно, о Хашим! Мне сбегать за книгой? – вызвался Фалих.
– Беги, о сынок, да хранят тебя собаки! Беги быстрее пса!
И, к огромному изумлению Джейран, дряхлый Хашим произнес стихи:
Летит он ветром по земле, как по нестынущей золе, как на стреле, как на орле, на пламенеющем крыле…Она знала эти стихи – их произносил значительным голосом хозяин хаммама, и делал это не раз. Но только строчками, уцелевшими в памяти старика, кончалось стихотворение, а перед ними были другие, любимые у хозяина:
Мгновенью верь, не верь часам, коль хочешь мстить – расправься сам! Угоден мститель небесам. Велик Аллах – и слава псам!Почему же призывали псов и клялись псами эти нечестивцы?
Фалих шагнул на порог мадьяфа и сразу же отступил.
– О шейх, там собралась целая толпа! И моя жена с ними! Кто-то рассказал им, что я нашел на островах женщину!
– Выйдешь через маленькую дверцу! – приказал Хуфайз, и Фалих, закивав, направился к дальнему углу мадьяфа.
– Сейчас они потребуют ее смерти, – сказал шейх Хуфайз Хашиму. – Может быть, не стоит ждать, пока Фалих принесет книгу? Клянусь собаками, ничего хорошего не может быть написано на лице у этой распутницы. А люди будут довольны, если мы убьем ее.
Джейран выглянула наружу из-за колонны.
Толпа состояла в основном из женщин, и женщины эти были вооружены не ножами и не острогами – они держали за ошейники больших черных псов.
– Даже если она распутница, она не потеряна для веры, – возразил Хашим. – Нужно отдать ее кому-нибудь из стариков, таких, как мы с тобой,
– Ты уже не помнишь, сколько тебе весен, а я помню! – брюзгливо отвечал шейх. – А для веры она потеряна.
– Подожди немного, о Хуфайз. Даже если она потеряна для веры, то все равно нужно узнать, что означают буквы у нее на лице. Помнишь, что вышло, когда я предупредил о грозе, а ты не поверил мне?
– Если она вестница несчастья, ее тем более следует убить, – сказал неумолимый Хуфайз. – Мы давно не приносили жертв псам.
– Да, моих несчастий хватит на то, чтобы я по праву звалась вестницей несчастья, – пробормотав это, Джейран покачала головой. Воистину, даже доброе дело, которое она совершила, выручив из беды Маймуна ибн Дамдама, не пошло ей на пользу.
Если начертал калам, как судил Аллах, то не наступит полдень, как ее тело погрузится в темную воду Глухой протоки…
Хуфайз и Хашим негромко пререкались, припоминая друг другу былые оплошности. Мальчик продолжал неторопливо расчесывать волосы шейха.
В глубине мадьяфа появился Фалих со свертком под мышкой. Очевидно, он забежал домой – теперь на нем был плащ, завязанный на шее, прикрывающий спину и кое-как обмотанный вокруг бедер. Плащ придерживался веревочным поясом.
– Вот книга, о Хашим!
Старик уселся на круглую циновку из мягкого камыша, развернул сверток, почтительно поцеловал себе левую руку и раскрыл книгу.
Джейран шагнула к нему – и увидела, что на одних страницах изображены круги, от центров которых лучами расходятся надписи, а на других слова стоят колонками, а есть еще и страницы с рисунками. Нечто подобное она видела в башне у Сабита ибн Хатема.
Вдруг Хашим отложил книгу, встал, выпрямился во весь свой невеликий рост и решительно шагнул к шейху.
– О ты, недостойный лечь под ноги псам! Знаешь ли ты, что это за знак?
Он протянул руку к лицу Джейран, синих букв, однако, не касаясь.
– Откуда мне в них разбираться? Вера не велит знать эти мерзости.
– Значит, ты неправильно истолковал веру, о несчастный! Ты хотел убить эту женщину? Да ты не можешь ее убить! Она лишь испытывает тебя своей мнимой слабостью! Знаешь, что написано у нее на щеке удивительным древним почерком, которым теперь владеют только престарелые мудрецы? Я даже не сразу узнал начертание букв!
Шейх растерянно помотал головой.
– Да простит меня вера, я назову имя! Клянусь псами – Шайтан-звезда!
Хуфайз отшатнулся, онемев от ужаса, мальчик выронил гребень, зато Фалих кинулся к ногам Джейран, умоляя о прощении и через слово напоминая, что он совершенно бескорыстно выудил ее возле островка.
– Шайтан-звезда! – громко повторял Хашим. – Наша вера не была напрасной! Она снизошла к нам!
– Не повторяй всуе имя! – замахал на него руками Хуфайз. – Он не любит этого! Он нас накажет!..
– Он послал к нам свою звезду! – с таким криком Фалих вскочил, выбежал из мадьяфа и обратился к толпе с пламенной речью.