Шайтаны
Шрифт:
— Да, у некоторых женихи и машину сами оформляют, — мечтательно затянула Бика. — А прическу знаешь где делать?
— В «Карине» думаю, у Зумруд.
— У Зумруд не делай, — покачала головой Бика. — Она всем одинаковые делает, на лицо не смотрит. И знаешь, что я тебе посоветую? Татуаж губ.
— Не-е-ет, больно же, Бика!
— Тебе укольчик сделают, больно не будет, не верь! — начала Бика, но низенькая Чамастак шикнула:
— Не кричите, вы же на букIон приехали! Твоя косынка где? — обратилась она к Бике.
— А я на мавлидах не сижу, мне можно без косынки, — пробурчала Бика.
— Слышите, что она говорит? — поразилась Чамастак, всплескивая руками.
Наида прервала ее:
— Кто такая Урузма?
— Первая жена Хасана, мунагьал
— А почему так мало?
— Не нравилась ему. Родители его жениться заставили. Он чуть-чуть пожил с ней, а потом отослал.
Наида скользила по мокрым после дождя камням, цепляясь за стены с высеченными кое-где спиралями и арабскими надписями. В старой части села все дома сливались в одну единую каменную крепость с узкими улочками и арочными переходами. За дверными провалами необитаемых жилищ просвечивали длинные срединные столбы, черные от многовековой копоти. Урузма жила в одной из трехэтажных башен с маленькими не застекленными окошками и плоской крышей, которую она укатывала бетонным катком.
Сюда — позвала Чамастак, и они поднялись по ступеням в просторную темную комнату с большими деревянными ларями по углам. Под потолком висели сушеные пучки зверобоя, полыни и крапивы, на стенах — деревянные ящики для кухонной утвари с унцукульской резьбой.
Урузмы не было.
— Может, в поле пошла? — тяжело выдохнула Эльмира.
— Сегодня не могла она пойти, сегодня третий день, — откликнулась Чамастак.
Вышли. Плоские, кое-где провалившиеся крыши уходили вниз по склону. Чуть ниже белели новые постройки с огородами. Внизу шумела река, а напротив, вынырнув из-за тумана вставала высокая лесистая гора.
С соседней крыши за ними наблюдала похожая на монахиню старушка в черном чохто.
— ГьурчIами! [9] — обратилась к ней Чамастак на аварском. В ответ старушка охотно заговорила и, расспросив подробно про всех девушек, кто они и чьи, и откуда приехали, сообщила, что Урузмы сегодня не было с раннего утра.
Постояв в нерешительности, девушки отправились назад. Бика, обиженно шла впереди, теребя свои пайетки, когда прямо перед ней, на землю повалился осел и стал с ревом вертеться спиной в пыли. Бика пронзительно взвизгнула.
9
Утреннее приветствие(авар)
— ГIабдал, [10] — крикнула Чамастак.
— Чего? — не поняв ругательства, спросила Бика, еще не отойдя от испуга.
Эльмира засмеялась:
— Пойдемте, еще поищем Урузму. Может, она на кладбище?
— На кладбище ей сейчас нельзя, — ответила Чамастак, — нет ее там.
— Значит, в поле все-таки, — упрямо настаивала Эльмира. — Вон они, ходят.
И указала на гору.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Наида увидела, как по горным тропкам спускаются две маленькие согнутые женские фигуры с огромными стогами сена на спинах.
10
Дура (авар)
— Это Абасиляй и Каримиляй, — сказала Чамастак, прищурившись. — Это не Урузма.
— Ой, пойдемте тогда назад, — заныла Бика, стряхивая с юбки поднятую ослом пыль.
— Да, — согласилась Эльмира. — только надо через магазин пойти. Вдруг, она там.
— А дети у нее есть? — неожиданно спросила Наида.
— Нет. И братьев-сестер тоже нет. Ее отца убили, когда она родилась только.
— Кто убил?
— Двоюродный брат. Урузмин отец же есть, он был ученый человек. Коран знал. Он себе в доме даже дырку сделал в стене, высовывал оттуда голову наружу и так читал Коран, чтобы светлее было. А уши глиной залеплял, чтобы шум не мешал. Ну вот, это, и когда умер его дядя,
— И судили его?
— Судили, только семья Урузмы мстить не стала. Маслиат [11] сделали. Он в село вернулся через три года, надел белую простынь и пошел к Урузминой матери и братьям. Лег на землю, положил ей в руки нож и говорит, типа, я твой къурбан [12] , убей меня. Но она его простила.
Девушки дошли до магазинчика, у которого стояла высохшая золотозубая женщина с завернутой в лепешку халвой — даром для соболезнующих.
11
Примирение (араб)
12
Жертва (араб)
— Яхарай? [13] — обратилась к ней Чамастак и они, отойдя в сторонку, заговорили на аварском.
— Вай Алла-а-а, как мне надоело здесь, — протянула Бика, доставая мобильник и вертя его в руках.
— Фотки покажи, — подскочила к ней Саида. — Аминка здесь какая красотка! Мамина!
— СубханАллах [14] , красивая, — согласилась Бика.
— Уя, это Баришка что ли, из Педа? — спросила Эльмира, тоже взглядывая на экранчик изящного телефона.
13
Собралась? (аварское приветствие)
14
Преславен Аллах (араб)
— Да, это мы фоткались, когда мелирование модно было.
— А ты что с ней общаешься? — возмутилась Эльмира, задирая смуглые руки. — Ее знаешь, как на телефон засняли? Я сама всю запись не видела, но у всех пацанов этот ролик есть. Русик мне даже кусочек показывал, где она в парке голая сидит, лицо прячет.
— Да ты что! — поразилась Бика. — Это из-за этого она в Кизилюрт переезжает?
— Ее там тоже не оставят, — усмехнулась Наида.
В это время подошла Чамастак и, оглядываясь на удаляющуюся золотозубую женщину, заговорила:
— Родственница наша, в то село, наверху, замуж вышла. Тяжело, говорит. Света-воды нет. Шесть детей у нее, а еще четыре умерли без врачей. Она назад, домой пошла. До вечера будет идти.
— А почему не подвезет никто? — спросила Бика.
— Дороги нету туда, — отмахнулась Чамастак и зашла в магазин. За ней — Эльмира.
Когда они скрылись, на площадке перед магазином, вывернув из-за угла, остановилась серебристая тонированная Лада Приора с очень низкой посадкой. Из Лады проворно выскочили двое неизвестных молодых мужчин, которых Наида не успела толком разглядеть. Схватили брыкающуюся Саиду за плечи и потащили к автомобилю. Бика закричала и вцепилась Саиде в руку. Из магазина выбежали девушки, следом за ними — продавщица. Похитители отпихнули Бику, втолкнули Саиду в машину и в следующее мгновение уже скрылись из глаз, завернув за угол сельского клуба. Все произошло так неожиданно и стремительно, что никто не успел ничего толком предпринять.