Шел ребятам в ту пору…
Шрифт:
…Поздней ночью партизаны остановились в центре поселка Теберда и не досчитались одного ящика с взрывателями к гранатам «Ф-1» — потеряли в перестрелке. Надо за ним кому-то возвращаться. Под руку подвернулся Василий Томашенко, его и послали.
Гордый оказанным доверием, ехал Василий по дороге. Лишь цокот копыт нарушал тишину ночи. В одной руке поводья, в другой — пистолет. Его холодная сталь успокаивала. Да и лошадь всегда предупредит об опасности. Это Василий усвоил еще с раннего детства, когда отец работал в лесничестве.
Лошадь
Время тянулось медленно. «Цок-цок» — стучали копыта. «Тук-тук» — гулко напоминало о себе сердце. Но что это? Животное вдруг тревожно захрапело, потянулось назад. Мальчик моментально положил голову на лошадиную шею, слился с лошадью. Вгляделся вперед.
Посреди дороги лежал белый предмет. Ящик! Василий легко спрыгнул с лошади. Подошел. «Так и есть — ящик». Ощупал его. Цел. Попробовал сдвинуть. Тяжелый, дьявол! Просунул руки вниз, приподнял и, осторожно ступая, понес. С трудом положил груз на спину лошади. Но то ли лошадь неосторожно ступила, то ли неудачно Вася поставил ящик, только тот упал. Пришлось поднатужиться еще разок. Забрался и сам в седло и, навалившись на ящик, чтобы еще раз не упал, поехал в Теберду.
Не знал Василий, какая страшная опасность угрожала ему, если бы ящик разбился.
У заповедника его встретили посланные навстречу два партизана. Василий передал им ящик, спешился и, идя рядом со взрослыми, рассказал о злополучной истории, приключившейся с ним.
— Как же он не взорвался? — ужаснулись мужчины.
Партизаны рассказали обо всем командиру Якову Герасимовичу Подосиновскому. Тот вызвал к себе мальчишку. При тусклом свете керосиновой лампы Яков Герасимович молча внимательно рассматривал вихрастого, взволнованного мальчугана. А тот стоял ни жив ни мертв.
— Ты как попал в отряд? — спросил командир.
Вася рассказал, как это получилось.
— Ну что ж, — подумав, сказал Подосиновский. — Оставайся пока в отряде. Дороги назад уже нет. Иди отдыхай, а отца позови ко мне.
Многие шли в горы впервые. Первый раз видели их величественную и грозную красоту. Справа и слева зубчатые пики гор уходили в заоблачные выси.
Отряд партизан двигался медленно — с ними были семьи.
Через день с альпинистом Вячеславом Никитиным семьи отправили в Домбай, а оттуда по трудной дороге через перевалы в Абхазию.
Началась суровая военная жизнь. Бойцам отряда выдали альпинистские ботинки с шипами, туристские брезентовые куртки и шаровары, хлопчатобумажные панамы цвета хаки.
Васе достались ботинки сорок второго размера.
— Только плавать в них — корабли! — смеялся мальчик.
Все пополнили запасы боеприпасов из обоза, оставленного войсками Красной Армии. Вася оказался предусмотрительным: во все карманы он насовал гранат, патронов.
Командиры строго вели учебные занятия. Положение
Мстителям не положено было вступать в бой с регулярными частями врага. Партизаны должны нападать на отдельные группы, парализовывать вражеский тыл. Они не думали, что придется драться лоб в лоб с дивизией «Эдельвейс».
Расположился отряд на левом берегу реки Бу-Ульген, где она сливалась с Тебердой. От базы идут две дороги: одна незаметно поднимается к Клухорскому перевалу, другая — к Домбайской поляне. Кто владеет мостом и узким проходом через скалу, тот владеет и этими дорогами.
У заминированного моста через реку Бу-Ульген лежали в засаде лучшие бойцы отряда. Они тихо разговаривали между собой.
— Жалко Магомета. Мировой парень был! — говорил автоматчик Юрий Симоненко, бывший шофер военкома. — Гордо погиб. Наши уползали под огнем фашистов к лесу. Десять метров оставалось проползти. Вдруг Магомет вскочил во весь рост и заорал: «Не хочу ползать перед поганым фрицем!» — а сам из автомата по немцам. Фашисты из пулеметов как дали, так и конец.
— А Генку Томилова, говорят, тоже здорово покалечило, — сказал Якубов. — Привели под руки, а сейчас уже сам ходит.
— Если бой начнется, обязательно драться будет, — вмешался Юрий. — Майор хотел его на Домбай отправить, все равно нам туда придется отходить, так он такой хай поднял, что даже майор махнул рукой и оставил его здесь.
— Мальчишки наши хорошие, настоящие джигиты, — Якубов улыбался. — Видели, как упрямо объезжал своего Абрека Васька Томашенко? Конь его сбросит, а он только ушибленное место потрет и опять к коню. Настоящие джигиты.
Вася познакомился в отряде с радистом Григорием Ивановичем Буряком и очень привязался к нему. Радиста всегда можно было найти по антеннам, торчащим из-за камней. Вот Вася найдет его, сядет рядом и терпеливо ожидает, когда тот освободится, знал — радисту мешать нельзя. Дядя Гриша несколько дней назад засек вражескую радиостанцию, работавшую в районе Клухорского перевала. Об этом он сообщил командованию проходившей в сторону перевала воинской части. Как после стало известно, гитлеровцы были уничтожены нашими войсками все до единого.
Дядя Гриша узнавал новости первым, принимал сводки Совинформбюро. Васе казалось, что больше дяди Гриши в отряде никто ничего не знает. Таинство его общения с миром будоражило любознательность мальчишки.
Тогда же, в те тревожные горячие дни, Василий решил: «Буду радистом».
За Бу-Ульгеном послышались четыре взрыва. Один за другим. Василий вобрал голову в плечи. На взмыленных лошадях примчались на базу Поздняков, Володин и Ломакин, увешенные патронташами.
Володин схватил телефонную трубку: