Шелковая императрица

Фреш Жозе

Она совершала невероятные акробатические трюки, изгибаясь и доставляя Фирузу наслаждение, ранее им неизведанное. «Две утки» Фируза весело скользили по «подушке из шелка» Нефритовой Луны, ее плоскому и гладкому животу, то медленно и плавно, то рывками. Он с упоением слизывал с ее интимных частей тела драгоценный сок страсти, весь, до последней капли, собирая его языком и губами.

За всю дорогу ни одно серьезное препятствие не омрачило их путешествие. Маленькое посольство спокойно миновало Нефритовые врата Великой стены, и никто не задавал там вопросов. Мысль о том, что некий западный правитель желает засвидетельствовать свою преданность императору Тан и для того направил дары в Чанъань,

открывала врата в страну и столицу. У Фируза учащенно билось сердце, когда он приблизился к Чанъаню. Он не раз слышал, что это самый прекрасный и богатый город мира, средоточие великой власти. Его волновала перспектива увидеть все великолепие китайской столицы своими глазами, прикоснуться к его роскоши и блеску. Что касается Нефритовой Луны, она все чаще размышляла о том, чем грозит ее ложь.

Гостевой Дворец, который называли еще Павильоном Дружбы, представлял собой здание из серого мрамора с надписью на фронтоне: «Добро пожаловать, наши друзья, высокородные иностранцы».

— Прошу господина посла следовать за мной, — почтительно произнес управляющий Павильоном Дружбы, в то время как Нефритовой Луне, как даме Фируза, предоставили покои, предназначенные для женщин.

Комната, куда поселили Фируза, оказалась просто огромной. Окна выходили в парк, где росли столетние магнолии. Слуги принесли его багаж, а после чиновник, ответственный за прием важных иностранцев, попросил об официальном приеме.

— Необходимо подтвердить вашу личность и цель приезда в Срединную империю, — почтительно сообщил он, подавая Фирузу перо и бумагу.

— Я не умею писать по-китайски, могу только говорить. Не будете ли вы так добры записать мои слова?

— Это моя обязанность…

— Прошу вас записать с моих слов следующее обращение к высочайшему повелителю Срединного государства, который правит самым многочисленным народов на свете… «Султан Пальмиры Рашид посылает свои почтительные приветствия его величеству повелителю Страны шелка. Настоящим я удостоверяю, что вручаю мандат на свое представительство Фирузу из страны Омейядов, чрезвычайному и полномочному послу, на установление союзнических отношений, основанных на полном доверии, между султанатом Пальмира и великой Страной шелка. В доказательство своей полной лояльности и доброй воли направляю с ним принцессу по имени Нефритовая Луна в знак своего расположения и почтения к правящему дому».

— Это все? — Чиновник закончил писать текст.

— Этого недостаточно? Этикет Страны шелка предполагает использование других формул в обращении к императору? — вежливо спросил дипломат.

— Нет-нет, все в порядке. Мне нужно только отнести ваше послание в Императорскую канцелярию. После того как документ передадут императору Гао-цзуну, будет назначена дата приема, — пояснил чиновник, прежде чем покинуть комнату гостя.

— Возможно ли увидеть китайскую принцессу, которая прибыла со мной? — спросил Фируз у слуги, принесшего ему фрукты и легкие закуски, эффектно разложенные на тонкой, почти прозрачной тарелке бледно-зеленого фарфора, стоявшей на лаковом подносе.

— Думаю, это невозможно, господин посол, — растерянно пробормотал слуга. — Эта молодая дама не живет во Дворце Дружбы, — продолжил он уже с непроницаемым лицом.

Западный дипломат не мог поверить в то, что происходит. Как они посмели удалить от него дорогую Нефритовую Луну? Возмущенный и разочарованный, Фируз бросился на кровать.

А тем временем молодую китаянку посадили в роскошный паланкин, и четыре крепких слуги с желтыми повязками на рукавах, свидетельствовавшими о службе в императорском дворце, подхватили и понесли ее в неизвестном направлении. Беспокойство Нефритовой Луны, оказавшейся в этой шикарной ловушке, обитой изнутри алым, как

арбузная мякоть, шелком, росло с каждым шагом носильщиков. После уличного шума она с ужасом отметила, что наступила тишина — ее внесли в здание, и теперь носильщики шли по каким-то коридорам и лестницам. Когда наконец она вышла из паланкина, ее чуть не ослепило сияние множества свечей, озарявших восьмиугольную комнату, стены которой были затянуты розовым шелком. Женщина обратила внимание на великолепие персидских ковров изысканной шерсти, создававших многоцветие весеннего луга.

На низком деревянном столике были разложены туалетные принадлежности, черные и лакированные, в том числе и щипцы для эпиляции, и маленький ножик-пилка для обработки ногтей и нарезки кусочков перламутра, которые клеились на ногти, а сбоку стояли четыре стеклянных флакона с ароматическими веществами. В комнате чувствовался легкий оттенок благовоний, жасмина. А дальше открывались большая веранда и двор, усыпанный гравием и окруженный стеной, увитой плющом.

— Здесь следует снимать обувь! Его величество любит смотреть на ступни и щиколотки прекрасных женщин, — произнес высокий мужчина с обнаженным мускулистым умащенным торсом, гладко выбритым черепом и длинными свисающими усами, выдававшими его монгольское происхождение.

Она послушно сняла туфли. Пол комнаты оказался тоже гладким, как шелк.

— Его величество вот-вот будет здесь! — добавил полуобнаженный мужчина, который, как заметила Нефритовая Луна, носил на предплечьях тяжелые золотые браслеты.

Вошел слуга в униформе из черного шелка, расшитого серебряными пионами, его облик добавил торжественности атмосфере «Комнаты любви императора Китая». Он громогласно объявил:

— Его величество Гао-цзун, император Срединной империи! Почтение ему!

Нефритовая Луна пребывала в полном замешательстве, ситуация казалась ей нелепой и невероятной! Насторожившись, она смотрела на тяжелые шелковые портьеры, окаймлявшие двери комнаты, ожидая появления повелителя всей Срединной империи. Однако простые белые одежды из хлопка с непритязательным шелковым поясом, подхватывающим объемистый живот императора Гао-цзуна, повергли ее в изумление. Нефритовая Луна поняла, что он не мог сесть без помощи полуобнаженного слуги-монгола. Обложенное со всех сторон шелковыми подушками, его жирное тело без какого бы то ни было присутствия мускулов — а о существовании хрупкого скелета можно было лишь догадываться — развернулось чуть вправо, Гао-цзун медленно осмотрел женщину, начиная с обнаженных ступней и щиколоток.

Под его взглядом Нефритовая Луна невольно сглотнула и изогнулась в пояснице, принимая наиболее выгодную позу и твердо решив обратить смертельный риск в удачу.

— Сладкий кусочек, — пробормотал Гао-цзун, разглядывая тело женщины.

Лицо императора Китая тряслось, его маленькие глазки, утонувшие в жирных щеках, еще сильнее сузились, в этот момент он напоминал откормленную свинью. Нефритовая Луна старалась думать о чем-нибудь другом: вот потолок из резного золоченого дерева с инкрустированным изображением птицы Би-и-няо, легендарного символа любви…

— Мне следует раздеть ее, мой господин? — уточнил слуга-монгол.

— Ну конечно, Гомул! То, что я вижу, побуждает смотреть дальше… — ответил повелитель сладострастно.

Несчастная Нефритовая Луна покорно позволила раздеть себя. Гомул действовал уверенно и неспешно, чтобы доставить императору максимальное наслаждение от процесса обнажения прелестной женщины. Наконец она предстала во всем великолепии своих чувственных, зрелых форм: бедра, налитые, словно плоды манго, стройные, крепкие ноги. Взгляд императора устремился к сокровенным вратам Нефритовой Луны, вокруг которых были тщательно удалены все волоски.