Шелковый дар

Лемад Ника

— Дядька Кий, — повторил Карин. И бросился к нему, как к старому знакомому, которого сто лет не видел. Крепко сжал его, вглядываясь в лицо вполне живого человека. — Но… Разве вы не…

— Уряна, — понимающе кивнул Кий и указал глазами за спину мужчины. — Глянь-ка сам.

Тайя держала русалку за руки, выслушивая быстрый рассказ, иногда бросая на мужа нежные взгляды. Кий усмехнулся.

— Ты ей памяти тогда, у речки, немного вернул. Решили мы пожить как люди нормальные. Да и отца она вспомнила. — Снова рассмеялся, вспомнив свои приключения в доме новоявленного родича. — Представь, пришлось

его ловить по всей избе. Как ненормальный носился кругами, пока не сомлел, все не верил, что дочка вернулась.

— Живой, — тупо сказал Карин, все то время ощущая груз вины. Вдруг разозлился. — Мог бы и сообщить! Дядька Бел знает??

— А как же, — хмыкнул Кий, и у Карина зачесались руки дать ему хорошую зуботычину. — Мы после вашей свадьбы встретились. Он к нам в избу сам пришел, хотел с отцом Уряны повидаться. А тут я ему дверь открываю — он чуть на пороге и не растянулся.

— Вот олух, — с досадой пробормотал Карин. С другой стороны, ощутил радость от того, что кузнец поселился совсем рядом. Как вернулась часть утерянного. Глубоко вздохнул. — И как она, жизнь семейная?

— Сам и скажи мне, муж, хорошо ли, когда любимая рядом?

Тайя подняла голову, словно почувствовала его взгляд. Губы Карина растянулись в глупейшей улыбке, едва их глаза встретились, и кузнецу пришлось толкнуть того в бок, возвращая в реальность.

— Да! — крикнул Карин во весь голос, задрав голову к небу. Уряна чуть улыбнулась, словно понимала, о чем шел разговор. Тайя просто улыбнулась, потому что видела мужа счастливым. — Да! Лучше не бывает!

Весь день Тайя мучительно размышляла об отношениях. Пока убиралась в комнате, пока мела с другими женщинами зал, готовила ужин. Она спросила у Уряны, как жить они собираются в будущем, когда один из них начнет стареть, а вторая сохранит свою молодость и вечное существование. И получила неожиданный ответ, что так долго тянуть они не будут, до смерти одного от старости.

Этой же ночью, глядя в темноту, позвала мужа:

— Карин?

— Да, душа моя?

— Боги накажут тебя за то, что ослушался?

Он сел, повозился немного и зажег светильник, повесил на стену, после чего обернулся к закутанной в одеяло Тайе, чтобы увидеть ее тоскливый взгляд. Самому стало не по себе, когда она озвучила думы, без конца мучившие его.

— Они уже наказали, отняв годы жизни, — показал ей седую прядь в своих темных волосах, появившуюся за одну ночь, и которую он старательно прятал ото всех. Надеялся, что там, наверху, не будут столь жестоки и позволят ему прожить хотя бы недолгую жизнь рядом с женой. Большего ему и не нужно было.

— Я не хочу оставаться одна, — голос Тайи задрожал и она поспешно спрятала лицо на груди мужа, крепко обхватив его талию. — Обещай мне…

— Что? — приподнял бровь Карин, поглаживая мягкие волосы, распущенные сейчас и укрывающие их.

— Что заберешь меня с собой. Что мы умрем вместе. Что я не вернусь в лес оплакивать тебя до скончания веков!

Не просит же она в самом деле, чтобы он убил ее перед своей смертью? Карин похолодел.

— Не глупи! — ответил резко, на миг представив это. — Никогда я такого не сделаю, и ты прекрасно это знаешь! Ты не будешь одна, с тобой останутся дети, внуки…

—

Правнуки, пра-пра… И сколько это будет продолжаться? — выкрикнула Тайя, приподнимаясь и вглядываясь в лицо мужа с отчаянием. — Ты правда желаешь мне такого существования? Чтобы я бесконечно хоронила детей?

— Тише, — Карин опять обнял ее, глуша нараставшую панику уже в себе. Он понимал ее, ее желание, ведь и сам не хотел бы остаться на свете без своей половинки. Была у него одна мысль. — Хорошо. Я попробую. Связать наши жизни так, что один не сможет без другого. Но это значит, что если завтра я случайно сломаю себе шею, ты точно так же упадешь замертво.

— Это мне нравится, — шепнула Тайя, успокаиваясь. — Постарайся связать хорошо, муж мой, чтобы не было ошибки. А я прослежу, чтобы твоя шея осталась целой до старости.

Навь

— Странно тут как-то, — бормотал Волот, спотыкаясь на каждом шагу. Ноги будто сами выискивали малейшую щель между бревнами моста, чтобы забраться туда и застрять. Глянул в одну сторону, вторую, но со всех сторон его окружала лишь Огненная река, плюющая брызгами на странного вида перила, будто ребра невиданного зверя обступили проход. Вперед идти совсем не хотелось, но и назад пути не было — бес рыкнул и подогнал его плетью. Волот поплелся дальше.

— И все же, та девчонка, вот не пойму я…

— Шевели копытами! — прикрикнул бес и опять замахнулся. Душа ускорилась, глянула на свои ноги, ожидая и в самом деле увидеть копыта, но по доскам шлепали босые вполне обычные ступни. Волот облегченно выдохнул и продолжил надоедать своему проводнику, который уже отчаянно вглядывался в конец пути, чтобы сдать упертого грешника кому-нибудь другому.

— Меня как будто что-то гложет при виде ее. И это выворачивает, — душа обернулась. — Все же из-за нее, и лекарь тот взъелся из-за девки той. Если бы не она…

— Вина тебя жрет, скотина, — не выдержал бес. — За две загубленные из-за груды бревен жизни.

— О чем ты? — вскинулся Волот, невольно замедлившись. Бес треснул себя по лбу.

— Невесту брата убил? — И сам себе ответил. — Убил, скинул со скалы вниз. А знал ли ты, что ребенка она носила? Племянницу твою? Вот и считай — одна русалка, вторая мавка. Итого две.

— Как мавка? — опешил Волот, и вовсе остановившись.

— Нерожденный ребенок. Который и будоражил твою гнилую душонку. Шагай давай!

Междумирье

— Он истончил свою блестящую нить, — разочарованно молвила Недоля. — Глупый мальчишка добровольно разделил все отпущенные ему блага с низшей нечистью. Как и свою судьбу. Они проживут недолгую жизнь смертных вместо положенных им веков.

— Может, в этом и есть счастье? — таинственно усмехнулась Доля. — Прожить так, как хочешь, и с тем, с кем хочешь? Всем ли ты довольна, сестра, лишь наблюдая, но не участвуя?

— Столько девок встретилось ему на пути… И выбрал же самую убогую, — пробормотала Недоля, ничего не ответив на вопрос о счастье. Она просто существовала и делала свое дело. Счастье — что оно такое?