Шелковый соблазн
Шрифт:
— Ладно, — сдалась Эйвери. — Но только если ты пообещаешь, что сводишь меня в этот музей в другой раз.
— Я же сказал, что свожу, разве нет? Значит, договорились. Эйвери, я никогда тебя не подведу.
После того как он ушел, Эйвери раз за разом повторяла себе его последние слова, надеясь в них поверить. А потом она вдруг поняла, что ужасно голодна, сделала себе пару сэндвичей и целую миску фруктового салата, уселась с ними на диван и принялась за обед, попутно размышляя о своей дальнейшей жизни.
Маркус не соврал ей относительно своих чувств. Он не стал заверять, что бесконечно ее любит, а даже если бы и стал, то она, скорее всего, ему бы не поверила. Но он сказал ей правду, и это очень много для нее значило.
Она очень ему дорога. Но достаточно ли ей этого? Где-то в глубине души она прекрасно понимала, что хочет, чтобы он безумно ее любил. Но если она согласится на его предложение, то заложит прочный фундамент под их отношения. Ведь многие успешные браки начинались и с куда меньшего.
Ей не обязательно выходить за него, ведь денег у нее и так больше чем достаточно, чтобы никогда ни от кого не зависеть. Но деньги — это еще не любовь. Деньги — это, конечно, хорошо, на них можно купить еду и любые удобства, так что прокормиться она всегда сумеет, но, чтобы питать душу, нужна любовь. Эйвери взглянула на часы на микроволновке. Полдень. Она вздохнула. Похоже, сегодня ей предстоит очень долгий день.
Маркус уже так давно не появлялся в офисе, что его ждали целые горы бумажной работы, но его интересовала лишь одна бумажка — извещение о том, что коллекция Каллена приедет в Нью-Йорк уже в эти выходные. Молча поклявшись обязательно присутствовать при ее осмотре, он занялся рутинной работой.
Маркус уже прямо-таки представлял, как все эти картины заносятся в каталог аукциона, и его радость омрачало лишь отсутствие в этом списке «Очаровательной дамы».
А потом он вдруг понял, что если Эйвери все-таки согласится выйти за него замуж, то тогда эта картина будет принадлежать и ему. Так что так или иначе она обязательно достанется ему.
Отвернувшись от стола, Маркус уставился в окно, хотя оживленная Мэдисон-авеню его сейчас совершенно не интересовала. Когда же все успело выйти из-под контроля? Маркус еще раз мысленно пробежал последние две недели и решил, что выбрал единственный возможный путь.
Брак. Огромный шаг. Дед бы его сразу же прикончил, если бы только заподозрил, что он не любит Эйвери так, как должен любить каждый мужчина ту женщину, которую решил взять себе в жены. Но только ради того, чтобы вернуть картину, которая по всем законам должна принадлежать им? Ту картину, которая чуть не разрушила жизнь его прабабки и взвалила на ее молодые плечи кучу трудностей?
Эйвери должна согласиться. Прямо-таки обязана.
Маркус выпрямился и развернулся
— Линетта? — позвал он.
И помощница сразу же появилась на пороге, как будто ждала его оклика за дверью.
— Да, мистер Прайс?
Маркус до сих пор не привык, что женщина, годившаяся ему в матери, обращалась к нему так официально, тогда как он сам к ней — просто по имени. Но, несмотря на все его просьбы, она упрямо отказывалась называть его как-то иначе.
— Я бы хотел, чтобы ты для меня кое-что узнала.
— Хорошо, мистер Прайс. Что именно?
— Разрешение на вступление в брак на эти выходные.
Вот это выдержка, ведь Линетта даже глазом не моргнула.
— Хорошо, сейчас все узнаю.
И она не подвела. Уже совсем скоро Маркус совершенно точно знал, что нужно, чтобы сыграть счастливую свадьбу. Заполнить бумажки, заплатить причитающийся взнос, ну и, разумеется, добиться согласия Эйвери.
А чуть позже он забронировал столик в своем любимом ресторане в Театральном квартале. Обстановка, еда, обслуживание — там все будет по высшему разряду. Приятно знать, что хоть на что-то всегда можно положиться.
А потом Маркус оставил офис и отправился в ювелирный магазин, специализирующийся на старинных вещах. Эйвери вряд ли подойдет современное колечко, а здесь он наверняка сможет найти что-нибудь подходящее, чтобы скрепить их союз. А о том, что она еще может и не согласиться, думать не стоит.
А когда Маркус увидел платиновое кольцо с белыми и голубыми бриллиантами, он сразу же понял, что нашел то, что нужно.
— Могу вам чем-нибудь помочь? — спросил пожилой продавец в темном костюме.
— Я бы хотел поближе рассмотреть вот это кольцо, — попросил Маркус, указывая на приглянувшееся ему украшение.
— У вас отличный вкус, — заметил продавец, отключая сигнализацию и доставая кольцо. — Элегантность и отличное качество.
Продавец принялся расхваливать достоинства бриллиантов чистой воды, но Маркус мог думать лишь о том, что эти камни напоминают ему бездонные голубые глаза Эйвери.
— А есть к нему парное обручальное кольцо?
— Конечно. — И продавец протянул Маркусу второе кольцо.
— Отлично, я возьму и то и другое.
— Не сомневаюсь, ваша невеста оценит ваш выбор.
Да, будем на это надеяться. А цена за кольца — это сущая ерунда, главное только, чтоб Эйвери поняла, как серьезно он настроен.
Когда Маркус вернулся домой, Эйвери встретила его у самой двери и сразу же обвила руками и поцеловала.
— А ведь я могу привыкнуть к таким приветствиям, — усмехнулся он, целуя ее снова и снова. А потом слегка отстранился и спросил: — Ты приняла решение?
— Да, — мягко выдохнула она.