Схемотоз де Моску
Шрифт:
Проходя мимо спальни, он с удивлением отметил для себя так и не раздевшись распластавшуюся в нелепой позе на не до конца расправленной двуспальной кровати мастерски снявшую его вчера в баре «шальную императрицу» коптевского уезда московской губернии.
– Оба-на! Эй! Ты жива? – с издёвкой поинтересовался Макс, заметив, что женщина услышав шаги по коридору предприняла попытку повернуть голову в сторону настежь распахнутой двери.
– Мудикаба… – с хрипотцой от пересохшего горла произнесла в ответ она.
– Что? Не понял… Чего тебе надо?
– Налей немножко, там должно было остаться, – продрав горло, попросила
– Ну, нет, красавица, так дело не пойдёт! Налить я тебе, так и быть, налью. Ну, а потом – всё, адьёс амигос! Хорошего помаленьку – горького не до слёз… Мне ехать скоро… Надо…
– Ну, милый! – капризно прогнусавила женщина. – Давай сделаем так – ты закроешь меня в квартире, ключи заберёшь с собой. Я за денёк здесь отхиляю, а вечером сделаем то, ради чего мы, собственно, здесь и собрались. А то кроме белкового коктейля мне вчера от тебя так ничего и не алё… Или даже белкового коктейля не было? Хоть убей не помню…
– Ладно, лежи покамест. Сейчас вискаря принесу…
«С этим нужно что-то делать!» – под нос прошептал Максим и под видом типичного марша утреннего похмелье, отправился строить планы по выдворению навязчивой гостьи из своей берлоги. «Действовать нужно резко и неожиданно, так, чтобы она не успела прийти в себя до тех пор, пока не окажется за дверью». В голову, как это обычно случалось с тяжёлого бодуна, по себе сами лезли обрывки юношеских стихов – забавы, которую он, как считал в трезвом состоянии, уже смог в себе перерасти. «А действительно! Чем чёрт не шутит? Огорошу-ка я её! В стихотворной форме! Такое с похмелья и слона прогонит до Луны раком. А дальше? Дальше буду действовать по обстоятельствам». Он подошёл к журнальному столику, плеснул в «хайбол» добрую порцию виски и вернулся в спальню. «Белковый коктейль говоришь? Ну, держись!» – Максим понял театральную позу и…
«Зачем же ты, звизда шальная
Заприминетила меня?…» – начал фристайлом декламировать с порога он.
В глазах незнакомки нарисовалось крайнее недоумение.
«Кого? Тебя я домогался?!
Ну ни харассмента себе!..»
Сквозь недоумение в глазах женщины начали проскакивать искорки гнева. Заметив это, Макс вновь сделал несколько шагов по направлению к кровати и с ещё большим вдохновением продолжил:
«Я утром пьяный просыпаюсь,
Смотрю, а в спальне ты лежишь!»
На смену недоумению и гневу пришла полная растерянность. Казалось, женщина была готова разреветься, от произведенного Максимом эффекта.
«Ну-ну, не плачь, щас выпьешь водки,
И будет точно «по любви» …
«Почему водки? Откуда взялась «водка»? У меня же виски… Ну да ладно, слово не воробей…» – Максим протянул стакан с янтарной жидкостью незнакомке и пока та, еле сдерживая тошноту, делала маленькие глоточки, угрожающе освободился от штанов и продолжил свой бенефис.
«Ну, а потом, трусы в котомку,
Такси не будет – денег нет!
Езжай ногами восвояси,
Тебя, наверно, мама ждёт!»
– За… Закажи мне такси! – уперевшись полными ужаса глазами в район топорщащегося с утра Максимового паха, осторожно, но настойчиво потребовала незнакомка.
– Я же ясно тебе сказал: «Такси не будет – денег нет!» Так что давай… Собирайся… А иначе «Вы всё ещё кипятите? Тогда мы идём к Вам!»
– Ты
– Ну иди… Иди ко мне, моя Мудикаба! Сейчас у нас с тобой будет маленький грязный секс по большой и чистой любви…– Макс растопырил руки, изображая попытку заключить незнакомку в свои крепкие мужские объятия.
«Ну дай тебя уже отхэппибёздить,
Я хэппибёзжу как никто другой!»
– Псих! – взвизгнула женщина, юркнула в любезно оставленный Максимом просвет и ринулась в сторону входной двери.
– Ну куда же ты, милая! Мы же с тобой ещё даже и не кончили! … – крикнул ей в ответ, не сбавляя поэтического тона, Макс. Раздался грохот с силой захлопнутой входной двери. – «…Хотя мы даже и не начинали… Ну да ладно, всё что не делается – всё не делается к лучшему».
– Псих ненормальный! Маньяк! – донеслось с лестничной площадки и тот час же железная дверь содрогнулась от прилетевшего в неё со стороны лестничной клетки мощного пинка.
– Псих не псих, а свои десять рублей имею… – процитировал любимый с молодости анекдот Максим. «Нет, всё-таки во мне определённо умер поэт», – думал он, направляясь в сторону ванной комнаты. «Как её сила моего слога смела, а?»
Раздевшись до нага он встал под обжигающие струи контрастного душа. Надо было привести себя в порядок после так никчемно скомканной ночи. На половину одиннадцатого была назначена встреча с новоявленными «деловыми партнёрами», и хочешь-не хочешь, а надо было хоть как-то, но соответствовать…
Деловая программа, как это и было запланировано, началась ровно в десять-тридцать с презентации проекта арх-бюро Максима Студеники в офисе на заоблачном этаже одной из башен пафосного центра московской деловой жизни. Сначала собравшиеся долго пытались въехать, для чего они, собственно, здесь собрались, а после цокали языками, восхищались, жали Максу руки и желали всяческих успехов в реализации проекта. Всемогущий Ковальчук собрание своим присутствием не почтил, ограничился пунктирным участием по видеоконференцсвязи.
После обеда долго ходили по кабинетам различных московских министерств и ведомств, где утреннее действо неизменно повторялось, только в сильно локализованном масштабе. Оббежав, казалось, все башни «Москва-сити» и сбившись со счету числу посещенных властных кабинетов, к концу дня партнёры в сухом остатке имели лишь согласованное со всеми решение, назначить генеральным архитектором проекта Максима Студенику, а генеральным подрядчиком – «СДМ-Девелопмент» Вовки Митрошина. Пост генерального конструктора не самого возводимого комплекса, но всего комплексного проекта по его постройке вкупе с причитающимися бюджетами и всеми преференциями ожидаемо досталось всемогущему Ковальчуку. На его фирму, взявшую на себя роль «смотрящего» проектного офиса, отошли и все сопутствующие стройке работы: реклама, маркетинг, продажи, тендеры, поставки, и, что самое важное, взаимодействие с государственными структурами. «Забавно!» – улыбнулся сам себе Максим. – «Ковальчук взаимодействует, по сути, с самим собой, и ему за это ещё и платят! Мне бы так жить!» В общем, день был проведен насмарку. Куча пустой болтовни и на выходе пшик, который и так был всем известен заранее.