Шепчущий череп
Шрифт:
Я почувствовала толчок. Это был Джоплин, он слегка подвинул меня вперед от себя. Я оглянулась, увидела, как он, склонившись над стулом, перерезает веревки на руках Джорджа. Я повернулась, но нож уже взлетел вверх и был направлен на меня.
– Даже не пытайся, – сказал Джоплин. Он смотрел на меня, склонив голову набок, и улыбался, показывая редкие пожелтевшие зубы. – Отпихни тело и садись на стул.
– Не собираюсь этого делать.
– У тебя нет выбора.
– Ошибаетесь. Я собираюсь подобрать свою рапиру там, где ее уронила. А затем, мистер Джоплин,
Призрак Бикерстафа вдруг резко согнулся за спиной Джоплина. Джоплин качнулся вперед, словно его ударили между лопаток. Его взгляд сделался пустым, отрешенным. Подняв нож, Джоплин двинулся на меня.
Я приготовилась к броску.
И в этот момент со стула поднялся Джордж.
Я вскрикнула. Где-то за моей спиной ахнул от испуга Киппс. Джоплин издал странный звук – нечто среднее между воплем и рычанием. Нож выпал из его руки.
Со стороны коридора, из банки, долетело заковыристое ругательство:
– Он жив? Вот тебе раз! А как хорошо все начиналось…
Бледный, с криво сидящими на носу очками, Джордж бросился вперед и обхватил Джоплина за талию. Затем сильно рванул, и Джоплин, кубарем полетев через железные цепи, столкнулся с ножками штатива, тот покачнулся, упал, зеркало сорвалось и со стуком упало на землю.
Джордж выпрямился, откинул свалившуюся ему на глаза прядь и подмигнул мне.
Я, оцепенев, смотрела на него, затем спросила, запинаясь:
– Джордж… Но как…
– Потом объясню, – ответил он, бросаясь на Джоплина.
Визжа, суча ножками от страха, архивариус пытался выбраться из-под упавшего на него штатива. Над его головой парили семь призраков. К моему удивлению, они даже не пытались притронуться к Джоплину, хотя сейчас он лежал внутри круга. Когда Джордж подошел ближе, Джоплин подхватил упавший штатив и швырнул его. Штатив пролетел далеко в стороне от Джорджа, упал на пол и ударился о край другого железного круга, того, который удерживал внутри себя призрак Бикерстафа. От удара цепи слегка разошлись, в кольце, в том месте, где касались друг друга концы цепей, образовался маленький разрыв.
Прокатилась волна ледяного воздуха, подняла тучи пыли, понесла ее с собой в темные глубины катакомб. Цепи дрогнули и зазвенели, словно ожили. Маленький разрыв в круге расширился. Призрак Бикерстафа повернул ко мне свою прикрытую капюшоном голову. Затем призрак начал наклоняться, сгибаться и словно струйка дыма вытекать сквозь образовавшуюся брешь наружу. Оказавшись за пределами железного круга, фантом стал собираться в плотный ком эктоплазмы – вначале бесформенный, но очень быстро начавший принимать очертания знакомой фигуры с накрытой капюшоном головой. Фигура вытянулась вверх под самый потолок, затем медленно поплыла вперед. Длинная, похожая на рясу накидка разошлась в стороны, из-под нее показались две руки – белые, костистые, с согнутыми, как птичьи когти, пальцами.
Призрак Бикерстафа вырвался на волю.
Квилл Киппс почувствовал это. Он бешено задергался на своем стуле и прохрипел:
– Люси! Помоги мне!
Времени
А другого оружия у меня не было. Впрочем…
Я бросилась навстречу Киппсу, навстречу призраку. По дороге я наклонилась и подхватила конец одной из цепей, разошедшихся при падении Джоплина. Это я проделала не замедляя шага и к стулу, на котором сидел привязанный к нему Киппс, подошла, уже размахивая перед собой цепью.
Прямо передо мной поднимался к сводчатому потолку призрак доктора Бикерстафа.
Он маячил над Киппсом, тянул к нему свои костистые и полупрозрачные руки, словно собирался обнять… Я издала воинственный клич – он получился у меня похожим на булькающий вопль, раскрутила цепь и со всей силы рубанула по белым рукам. Цепь прошла насквозь, превратив пальцы призрака в шипящие завитки тумана. Призрак отпрянул назад. Я втиснулась между ним и стулом, на котором сидел Киппс, и еще сильнее раскрутила цепь.
– Осторожнее! – воскликнул Киппс, инстинктивно вжимая голову в плечи, когда над ним просвистела цепь.
– Не нравится? – спросила я. – Хочешь, чтобы я ушла?
– Нет-нет, все замечательно. Ай! – Цепь кончиком мазнула по волосам Киппса.
Из середины трупа по полу растекались большие сгустки плазмы. Призрак все больше вытягивался, становясь похожим на змею. Его голова и торс высоко поднимались надо мной, призрак раскачивался, делая попытки пробиться сквозь крутящуюся колесом цепь. Свои обрубленные руки он подтянул к груди, и сейчас они постепенно отрастали заново. Дождем летели брызги плазмы, падая на пол и на нашу с Киппсом одежду.
И все это время у меня в ушах продолжал звучать голос Бикерстафа, уговаривая меня «смотреть», обещая исполнить мое «заветное желание». Слова повторялись вновь и вновь, как заезженная пластинка. Хотя призрак был ужасен, хотя от него наплывали ледяные волны сумасшествия и злобы, я с каждой секундой становилась все спокойнее и увереннее в себе. И продолжала стоять на месте, не отступая ни на шаг – грязная, уставшая, в дымящейся от попавших на нее капель плазмы одежде, – и защищала от смерти своего соперника – Киппса. Прикрывавший голову призрака капюшон откинулся назад, и теперь я видела лицо Бикерстафа.
Да, оно было мерзким, злобным. Да, его редкие зубы были острыми, а глаза напоминали черные монеты, но все равно это было всего лишь мужское лицо, и ничего более. Лицо глупого, одержимого человека, который возомнил себя властелином мира и любил рядиться в нелепые античные тоги. Человека, который вознамерился постичь тайны потустороннего мира, но был слишком труслив, чтобы сделать это самому. Поэтому он всегда использовал других, заставлял их смотреть в его чертово зеркало. Таким доктор Бикерстаф был при жизни, таким остался и после смерти. Жалкий трус. Говорите, он умел завораживать людей своим голосом? Может быть, но только не меня.