Шепот фиалок

Мэдл Линда

– Он узнал ее имя?

– Нет. Сказал лишь, что блондинка. Из высших слоев, судя по одежде. К тому же с ней были служанка и лакей.

Николас постарался скрыть удивление.

– Очень похоже на Дориан. – Гэвин пытливо заглянул в глаза другу. – Может Дориан продать свой кусочек рукописи?

Николас осушил кружку.

– Нет. Это кто угодно, только не Дориан.

23

– Правда ведь, с ней ничего серьезного, доктор Фишер? – с тревогой обернулась Дориан к врачу, едва они вышли из комнаты тети Шарлотты. –

Это ведь просто очередной приступ, да?

Доктор Фишер молча прошел по коридору и остановился перед Дэвисом.

– Мне нужно поговорить с вами обоими. Давайте спустимся в гостиную.

Дориан не понравились скорбные складки в уголках рта доктора Фишера и его необычайно серьезный тон. Доктор Фишер, прекрасный специалист и редкой доброты человек, всегда мрачнел, если у его пациентов дела шли не так, как он рассчитывал.

Брат и сестра встревоженно переглянулись. Дэвис направился к лестнице, а Дориан, спускаясь вслед за ним и доктором Фишером, молилась в душе, чтобы ее опасения оказались ложными.

– Итак, доктор? – без предисловий начал Дэвис. Сейчас ему было не до любезностей.

– С величайшим прискорбием вынужден признать, что это начало конца.

В горле у Дориан стоял комок, она все пыталась проглотить его – и не могла.

– Но ведь у нее и раньше случались подобные приступы, – возразил Дэвис.

– Гораздо короче. К тому же она очень слаба, – печально покачал головой доктор Фишер. – Поверьте, я сам хотел бы вас обнадежить… Ваша тетушка такая милая леди… Но тут я бессилен.

– Но хоть что-то мы можем сделать? Подскажите, доктор, чем ей помочь, – взмолилась Дориан.

Доктор Фишер выписал лекарства, подробно рассказал, что и как принимать. Проводив его, Дориан и Дэвис долго молча смотрели друг на друга.

– Не могу поверить… – Дэвис растерянно провел ладонью по волосам.

– И я… – Слова доктора эхом звучали в сознании Дориан. – Сколько еще она могла бы сделать!

– Да-да… – выдохнул Дэвис. Он направился к выходу, но у самой двери остановился. – Ни слова тете о разрыве с Николасом. Она очень к нему расположена. Кто знает, как она воспримет эту новость.

Дориан кивнула. Она была благодарна Дэвису за понимание.

– Ну, я пошел. Нужно успеть сделать хоть что-нибудь.

– Но что ты можешь сделать? – насторожилась Дориан.

Дэвис распахнул дверь и приказал Бартону подать шляпу, перчатки и трость. И заложить экипаж.

– У меня срочный визит. Даже несколько. Не жди меня к ужину. Вернусь поздно.

Дориан его и не ждала. Остаток дня она провела рядом с тетей Шарлоттой. Поила ее чаем, читала, давала лекарства, неукоснительно следуя предписаниям доктора Фишера. Поздно вечером, попрощавшись с тетей, Дориан поняла, что самой ей заснуть не удастся. Она прошла в кабинет Дэвиса, села за стол и взяла перо.

К полуночи на большом пергаментном листе, который развернула перед собой Дориан, было написано последнее имя из тех, что пришли ей на память.

Задумчиво потирая кончик носа, Дориан изучала свой собственный список подозреваемых. Список довольно длинный и весьма впечатляющий, где фигурировали известные фамилии. А

в его основе лежали жажда наживы и ревность, обида и амбиции – все то, что толкает человека на преступление.

Первые строчки списка занимали капитаны флота Его Величества – друзья или просто хорошие знакомые Николаса. Томас Кенвик и Гэвин Треффорд, Коллинвуд, Харди, Кинг, Мурсом и Стокхэм. Далее значились имена всех коллекционеров, включая лорда Хэлторпа и графа Синдби. А в самом конце Дориан даже перечислила несколько фамилий капитанов французского и испанского флотов, которые попадались ей на страницах газет во времена командования Нельсона. Вилльню, Гарвина, Маженди.

Она не обнаружила инициалов, хотя бы отдаленно напоминающих греческую «дельту» – как сказал Николас, именно с этой буквы начиналось имя предателя, записанное на обороте рукописи Франца.

Пламя свечи неожиданно затрепетало. Дориан вздрогнула, сердце ушло в пятки. После случая с Отисом нервы у нее были на пределе. Она вскочила из-за стола и уже готова была кинуться к двери, когда на пороге кабинета со свечой в руках появился Дэвис.

– Что за черт! Это ты? – зевая, невнятно буркнул Дэвис.

– Никак не могла уснуть. – Со вздохом облегчения Дориан опустилась в кресло.

– По-моему, в таких случаях прибегают к помощи скучной книги и стакана теплого молока. – Глаза Дэвиса загорелись любопытством. Он подошел к столу, склонился над листком. – Это еще что такое?

– Я пытаюсь вычислить, кто прячет недостающий кусочек рукописи, – объяснила Дориан. Как ни глупо все это выглядело со стороны, но она твердо решила ради тети Шарлотты разгадать тайну. Пока не поздно. – Мы расстались с Сикумом, но это не значит, что я отказалась от поисков.

– Так я и думал. – Дэвис придвинул к столу второе кресло. – Ну и каковы результаты? Господи! Да ты включила сюда даже французов.

– А кому было выгодно добыть сведения о плане битвы? Именно капитаны французского флота отдали бы большие деньги за информацию.

– Вряд ли капитан британского флота предал бы свою страну ради денег. – Дэвис снова зевнул.

– Вот тут я с тобой полностью согласна. Деньги – еще не все. – Дориан выжидающе смотрела на брата, но тот, похоже, засыпал на ходу, так что пришлось ей продолжить самой: – С какой стати, например, капитану Николасу Деррингтону становиться предателем? Во флот он пришел, когда ему было пятнадцать, и с тех пор постоянно поднимался по служебной лестнице – из гардемаринов в капитаны. Кроме того, он унаследовал графский титул и обширные поместья с немалым доходом.

Дэвис кивнул в знак согласия.

– Деррингтоны никогда не нуждались в средствах. Иначе почему бы Николас с такой легкостью отказался от прав на мое состояние? Таким уж заядлым игроком его не назовешь… – Я тоже это отметил, хотя, надо признаться, если уж он играет, то у него чертовски здорово получается. – Дэвис задумался. – Так что же, по-твоему, способно заставить моряка предать флот и страну?

– Месть! Или честолюбие, – торжествующе выпалила Дориан.

– Или любовь, – неожиданно оживился Дэвис. Весь сон с него как рукой сняло.