Шепот фиалок

Мэдл Линда

– Ох, боже мой! Простите, пожалуйста! – Сюзанна прижала ладонь ко рту, выскочила из-за стола и опрометью бросилась в коридор.

Дориан хотела было последовать за ней.

– Не нужно, мисс Дориан. Заканчивайте завтрак, – сказала горничная, помогавшая ей накрыть на стол. – Я сама пригляжу за миссис Сент-Джон.

Дэвис проводил жену встревоженным взглядом. Дориан не знала, известно ли ему о ребенке – или Сюзанна еще не успела обрадовать его.

– Миссис Сент-Джон. – Дэвис словно пробовал обращение на вкус. – А знаешь, Сюзанна ни капельки не возражает,

что теперь она не леди Сюзанна, а всего лишь миссис Сент-Джон.

Дориан молча кивнула, с отвращением уставившись в тарелку. Как же повезло Сюзанне – она знает, что ее любимый отвечает ей любовью, и плод их взаимной любви скоро уже увидит свет.

Дэвис выглядел весьма смущенным, когда заговорил:

– Я должен тебе сказать… Сюзанна сообщила мне несколько дней назад, но я все никак не мог свыкнуться с этой мыслью… В общем, мы с тобой скоро станем отцом.

Дориан прыснула со смеху, а ведь она еще ни разу не смеялась со дня смерти тети Шарлотты.

– Что здесь смешного, Дориан? – обиделся Дэвис и швырнул на стол салфетку. – Все очень серьезно. Ну оговорился я. Хотел сказать – ты станешь тетей, а я – отцом.

Улыбка исчезла с лица Дориан.

– Ты рад? – немного грустно спросила она.

Дэвис долго смотрел на сестру. Его взгляд был задумчивым и мягким.

– Да, очень. Я всем сердцем люблю Сюзанну, и мне чертовски повезло, что она согласилась стать моей женой. И еще… по-моему, это прекрасно, что на место одной жизни, которую мы потеряли, приходит новая.

Дориан проглотила слезы.

– Да-да, – шепнула она, – я тебя понимаю.

– Если родится девочка, мы с Сюзанной хотели бы назвать ее Шарлоттой, – добавил Дэвис. – Как ты считаешь?

– Я была бы очень рада. – Дориан тронул такой сентиментальный жест со стороны брата. – Думаю, тетя Шарлотта тоже была бы рада.

После завтрака Дориан прошла в кабинет тети Шарлотты. Целый месяц она здесь ни к чему не притрагивалась. Сначала ей была невыносима сама мысль о том, чтобы нарушить привычный порядок среди вещей тети; ну а после похорон слишком много времени отнимали приезжавшие с соболезнованиями гости.

Теперь же, остановившись посреди комнаты и глядя на стопки нот и многочисленные папки, Дориан начала прикидывать, что из всего этого нужно отдать друзьям тети, таким же любителям музыки, а что оставить в наследство дочери Дэвиса, тетиной тезке.

Незадолго до смерти тетя высказала ей кое-какие пожелания, но Дориан никак не могла решиться их исполнить. Ей казалось, чем дольше она оттягивает время, тем дольше тетя остается с ними.

Что ж, жизнь продолжается. Настала пора смириться с этим и двигаться дальше.

Без тети Шарлотты. Без Николаса.

* * *

Неделю спустя Дориан, сидя за письменным столом, составляла письмо к издателю, еще при жизни тети Шарлотты согласившемуся выпустить собрание произведений Франца Шамьера. В дверь кабинета постучали, и на пороге возник Бартон. Дворецкий не успел даже открыть рот для доклада, как у него за спиной появился Николас.

– Мисс Дориан, к вам гость. Его милость

граф Сикум.

Дориан нахмурилась. Бартон обязан был спросить у нее, принимает ли она гостей. Но, судя по замешательству на лице дворецкого, Николас просто запретил ему предупреждать Дориан.

– Благодарю, Бартон. – Дориан поднялась из-за стола. Волнение охватило ее, как это часто бывало в присутствии Николаса. Казалось, он заполняет собой всю комнату – такой высокий, широкоплечий… и невероятно элегантный.

Что-то в нем изменилось, отметила про себя Дориан. Он прижимал к себе локтем красную папку, но дело было не в этом.

На руке у него не было черного с золотом траурного кольца.

– Подать чай, мисс Дориан? – спросил Бартон.

– Не нужно, – отозвалась Дориан. – Лорд Сикум не задержится.

– Это было бы неплохо, Бартон. – Николас прошел к письменному столу.

– Слушаюсь, милорд. – Бартон поклонился и исчез в коридоре.

Дориан возмущенно уставилась ему вслед. С каких это пор их дворецкий исполняет приказания гостей, а не хозяев? К сожалению, ее взгляд не достиг цели. Бартон уже отправился за чаем. Дориан повернулась к Николасу.

– Я не вижу кольца.

Николас положил папку на стол, прижал ладонью.

– Я ездил в Линкольншир, – сказал он, не поднимая головы. – Предпринял своего рода паломничество.

Тихий вздох сорвался с губ Дориан. Она так старалась сохранять хладнокровие и не позволить Николасу вновь тронуть ее душу… Но, несмотря на все усилия, сердце у нее заныло.

– Я отправился на шлюпке туда, где мы часто плавали с Гэвином, Элеонор и Джонатаном. И бросил кольцо в море в память о Джонатане.

– Как… трогательно. – Дориан с трудом сдержала слезы.

Николас вдруг вскинул голову и впился взглядом в лицо Дориан.

– Я привез обратно рукопись Шамьера.

– Да, я вижу. – Дориан опустила глаза на папку. – Очень любезно с вашей стороны, милорд, привезти ее лично.

– Таков был наш уговор. – Николас развязал тесемки и откинул кожаный верх. – Я обратился к лучшему лондонскому мастеру-реставратору и попросил сделать все возможное, чтобы вернуть листку первоначальный вид.

Он кивнул на папку и отступил в сторону.

Дориан наклонилась над столом. Как ей ни хотелось увидеть полностью партитуру «Шепота фиалок», она не могла избавиться от острого ощущения близости Николаса. Ей пришлось напрячься, чтобы сосредоточить внимание на листочке.

– Прекрасно! – воскликнула она. Три части письма были склеены так тщательно, что места разрывов оказались почти незаметны. – Ох, если бы его могла увидеть тетя Шарлотта…

– Я подумал о том же. – Николас смотрел на листок поверх ее плеча.

Дориан на миг прикрыла глаза. Боже, как ей хотелось снова оказаться в кольце его рук! В первые часы после смерти тети Шарлотты лишь в объятиях Николаса она находила утешение.

Вместо того чтобы прислать кого-нибудь из горничных, Бартон собственноручно принес поднос с чаем. Дориан и Николас молчали, пока дворецкий расставлял на маленьком столике чайные принадлежности.