Шепот фиалок

Мэдл Линда

Накрыв стол, Бартон с улыбкой поклонился.

– Если позволите, милорд, мне бы хотелось передать вам поздравления всех наших слуг. Разумеется, мы никогда не верили слухам, но нам всем очень приятно знать, что честь вашей семьи восстановлена и ваши заслуги перед короной признаны официально.

– Благодарю, Бартон. Передайте всем мою благодарность за добрые слова, – ответил Николас, тронутый таким отношением.

– Непременно, милорд. – Бартон ушел, оставив дверь в кабинет открытой, но у Дориан создалось впечатление, что прислуга тактично

исчезла из этой части дома.

– Позвольте предложить вам чаю, милорд? – Дориан с трудом заставила себя отойти от Николаса.

– Вообще-то я не за этим пришел… – после долгой паузы произнес Николас. – Я хотел вернуть папку, исполнив таким образом часть нашего соглашения… и я хотел предложить тебе еще кое-что, Дориан.

Дориан стиснула губы и принялась сосредоточенно разливать чай.

– Каждый из нас достиг своей цели, верно, Николас? Что же можно еще предложить?

– Я надеюсь, что на этом наши отношения не закончатся. – Николас сунул руку в карман жилета. – Не так давно я уже предлагал тебе это кольцо. Помнишь?

Дориан в замешательстве моргнула, увидев на его ладони фамильный сапфир Сикумов.

– Помню.

– И ты сказала мне, что оно должно принадлежать женщине, которую я полюблю по-настоящему.

Несмотря на охватившее ее волнение, Дориан удалось сохранить на лице спокойствие.

– И?

– Не помню, упоминал я в тот вечер, что никому никогда не предлагал этого кольца?

– Даже Элеонор? – вырвалось у Дориан. Она прекрасно понимала, что в ней говорит ревность, но ничего не могла с собой поделать.

– В то время, когда я собирался сделать предложение Элеонор, кольцо мне не принадлежало. Я не дарил ей никаких колец, а уж тем более этот сапфир. Ты единственная, кому я когда-либо предлагал фамильную драгоценность Сикумов.

– Николас, я понимаю, что ты человек чести… но уверяю тебя – для подобного жеста нет никаких причин.

* * *

Николас подавил тяжелый вздох. Как бы ему сейчас помогла хоть малая толика присущего Францу Шамьеру романтизма, поэтическая струнка человека искусства… Тогда его предложение руки и сердца заставило бы Дориан позабыть их давнишнее соглашение.

Набрав побольше воздуха в легкие, Николас решил сразу перейти к сути:

– Ты сама сказала, что кольцо должна носить женщина, которую я полюблю по-настоящему. Я нашел эту женщину. И предлагаю ей кольцо.

Дориан распахнула глаза, откинувшись на спинку дивана. Николас понял, что своим напором испугал ее. Он присел на краешек дивана рядом с Дориан, голос его зазвучал тише, проникновеннее:

– Ты и есть моя истинная любовь, Дориан. Вот что я пытаюсь тебе объяснить.

Ее взгляд упал на руку Николаса, но кольцо так и осталось лежать в его ладони.

– Николас…

– Нет, погоди. Видимо, я должен кое о чем напомнить. Это недостойно джентльмена, я понимаю, и все же… я во второй раз предлагаю тебе это кольцо. И в третий раз прошу тебя выйти за меня замуж.

В глазах Дориан промелькнуло

сомнение.

– В первый раз ты отказала мне, заявив, что фамильная драгоценность, как и мое сердце, должны принадлежать только моей истинной любви.

– Д-да.

– Во второй раз – помнишь, в Флоратон-Корте – ты обвинила меня в издевке над твоими идеалами любви и брака. Так что сегодня… мне остается лишь молить небеса, что все твои отговорки исчерпаны.

– Я…

– Радость моя, только не говори, что не любишь меня, потому что перед дуэлью в Баттерси ты утверждала обратное. Не забыла? Я помню каждое слово.

– Правда? Я в этом сомневалась. – Почти торжественная серьезность ее взгляда была непонятна Николасу. – Тогда остается другой вопрос – любишь ли ты меня?

– Мне казалось, я только что об этом сказал. – Николас вздохнул. Как же непросто даются слова любви. Но для Дориан они важны – значит, нужно постараться объяснить ей. Без помощи театральных жестов. – Я полюбил тебя в тот самый миг, когда увидел дрожащее перышко на твоей шляпке. На аукционе, во время наших торгов.

Дориан фыркнула.

– Глупости. Ты меня совершенно не знал.

– Я увидел достаточно, чтобы понять, что с тобой стоит познакомиться. К счастью, ты облегчила мне задачу. – Николас улыбнулся. – А окончательно ты завладела моим сердцем, когда оплакивала неудачное сватовство брата. Помнишь, в Торп-Холле, под столом, а?

– Но это же было сто лет назад! Ты тогда еще не предлагал мне фамильное кольцо.

– Верно, радость моя. Но это ведь ты отрицала мою любовь к тебе, а не я. – Николас взял ее ладонь. – Впрочем, я и сам не нашел нужных слов, чтобы выразить свои чувства.

Дориан не отняла руки. Воодушевленный, Николас переплел ее пальцы со своими.

– Я много раз хотел сказать, как сильно я люблю тебя, Дориан. Но ведь я не поэт и не музыкант. Я не могу подарить тебе мелодию.

– Я этого и не жду от тебя, Николас, – шепнула Дориан. – Я отдала тебе свое сердце и хочу, чтобы ты отдал мне свое.

– Оно принадлежит тебе, радость моя. – Одним быстрым движением Николас надел ей на палец кольцо. – И это тоже.

Он притянул Дориан к себе, и их губы слились в жадном, долгом поцелуе. Задыхаясь, она откинула голову назад, но Николас не выпустил ее из объятий, осыпая поцелуями подбородок, шею, обнаженную шелковую кожу в вырезе платья, ложбинку груди… где его губы наткнулись на золотую цепочку.

– Что это?

Дориан чуть отстранилась и вытащила из лифа всю цепочку.

– Обручальное кольцо.

Николас недоуменно нахмурился. Она все же носила обручальное кольцо, если не на пальце, то на груди!

– Да вы просто сентиментальная маленькая обманщица, миледи.

– Боюсь, что так, – призналась Дориан, стыдливо взмахнув пушистыми темными ресницами.

– Ты знаешь, когда я в тебя влюбился. Теперь твоя очередь. Когда ты полюбила меня?

Дориан залилась краской, вскинув на него изумленный взгляд.