Шепот глубин

Хамм Эмма

Она наблюдала за ним со странным восхищением. Эта серая ладонь с переливающимися радужными перепонками на ее коже должна была вызывать отвращение, но вместо этого не вызывала… ничего. Все равно что любая другая рука на ее лодыжке.

Он прошипел что-то длинное, найдя главную кость ее лодыжки. Вдруг посыпался град слов, и он оказался ближе, дергая ее к себе, чтобы ощупать кость двумя руками.

По крайней мере, он был аккуратен. На секунду ей показалось, что ундина ее сломает, но нет. Арджес только наклонил ее ступню и подвигал немного, глядя, как ее кожа поддается

нажатию пальцев, а кость остается неподвижной.

Видимо, это его завораживало. Он спросил у нее что-то, хотя она не могла понять его. Потом изобразил пальцами, как она плывет, дрыгая ногами, и тут же скользящее движение второй рукой.

Мира со смехом кивнула:

– Уверена, и правда есть способы плавать лучше, но быстрее я уже не стану. Ноги у меня короткие, и мышц таких, как у тебя, нет. Поэтому я использовала ласты, чтобы плавать, как ты.

Он беззвучно повторил слово «ласты» и переключил внимание на ее ступни, где медленно прощупал все косточки. Он все так тщательно осматривал, что его интерес с каждой секундой усиливался. Потом ундина поднял глаза на нее.

Его интонация была вопросительной, но она поняла, что он говорит о рыбе. Потом он коснулся своих ребер, потом ее ступни.

– Говоришь, кости в ступне похожи на рыбьи ребра?

Он кивнул, потом изобразил, как ломает что-то руками.

– Хрупкие, – фыркнула она. – Ну да, по сравнению с твоими они, пожалуй, выглядят не очень прочными.

Его взгляд стал задумчивым. Показав на нее, он повторил жест.

– Нет, меня не так легко сломать, как мои ноги.

Он обвел рукой пещеру, воду, ржавые железки у стены, потом опять показал на нее.

Гордость говорила ей ответить, что она в порядке. Что ничто в этом месте не сломает ее, что она крепче, чем кажется. Но на самом деле Мира знала, что долго здесь не протянет. Это была мокрая, сырая пещера, воздух в которой грозил в любой момент закончиться. Девушка и понятия не имела, сколько лет было трубам, уходящим на поверхность, и когда у нее кончится энергия.

Пару раз ей, наверное, удастся починить генератор, ведь вокруг валялось достаточно запасных деталей. Но надолго этого не хватит.

Так что, переступив через собственную гордость, она ответила:

– Здесь я более уязвимая. От холода и сырости легко простудиться. Нет овощей и мяса, только та рыба, что ты приносишь. Рано или поздно мне станет не хватать нужных веществ, и тогда я, наверное, умру. Так что если тебе что-то нужно от меня, Арджес, то поторопись.

Он нахмурился, выглядя обеспокоенным. Не сказав больше ни слова, он нырнул под воду и испарился.

Мира вздохнула, глядя ему вслед со странной смесью облегчения и тревоги.

– Байт? – окликнула она. – Сколько теперь?

Крышка коробки приоткрылась.

– Теперь мы на четырех целых двух десятых процента. Это был хороший разговор, Мира!

Она со стоном упала на спину, глядя на потолок:

– Я никогда отсюда не выберусь.

Глава 16

Осознав,

насколько она была хрупкой, Арджес пришел в ужас. Он с самого начала думал, что с этими ее хвостами что-то было не так, главным образом потому, что те не изгибались в воде, подобно хвостам. Но он просто решил, что это какая-то старая травма сделала ее инвалидом.

Но теперь он их потрогал.

Теперь он знал, что ее хвосты никогда не будут гнуться, потому что внутри каждого находилась толстая прямая кость, не позволяющая им двигаться, подобно его хвосту. Как она их назвала? Ноги?

Это слово в его голове тут же стало ассоциироваться с чем-то причудливым. Ахромо ходили по своим домам на твердых хвостах, которые отказывались гнуться, как тут ни старайся. Ноги отрицали все законы логики.

Но еще в этом потоке воспоминаний была ее теплая кожа. Никакой чешуи, лишь гладкая поверхность, как у него на груди. Она была такой мягкой. Нежная на ощупь кожа поддавалась его пальцам. Мира разрешила ему поднять ее ноги и посмотреть на ступни, так она их назвала. Доверилась ему настолько, чтобы позволить себя коснуться, даже улыбаясь при этом, и он… чувствовал себя недостойным.

Она разрешила себя коснуться, и от этого его кожа пылала.

Даже сейчас, в десятках течений от пещеры, он знал, что все это становилось опасным. Нужно было вернуться к отряду. Послушать, чего еще натворили ее люди и скольких потерял его собственный народ.

Арджесу было просто необходимо взять себя в руки. Вспомнить, что их виды не просто так воевали столетиями и что он не какой-то слабак, которому ничего больше не надо, кроме как вновь коснуться ее мягкой кожи.

Течение сбило его с дороги назад к пещере, и он знал, что это знак. Ведь он должен узнавать ее вид лучше ради следующей атаки, а не потому, что какая-то маленькая ахромо заворожила его.

Но даже понимая это, даже зная, что сам океан против этой причуды его сознания, он не мог не думать о ее народе. Она объяснила, какими хрупкими они были, и это его беспокоило. Значит, в пещере ей оставаться нельзя. Не мог же он продолжать бросать ее там, когда холод и сырость могли ее убить.

Никогда у него еще не было такого сложного питомца.

Впрочем, он больше не мог видеть в ней питомца. Даже миссию не мог. Арджес перевалился в другое течение, присоединяясь к стае косящихся на него скатов. Они не стали поднимать опасные шипы на концах хвостов, так что и он не обращал на них внимания, вместо этого снова погрузившись в раздумья.

Мира была личностью. Она рассказывала ему множество нелепых историй о своем народе, и он ее понимал. Может, со временем и он бы смог общаться с ней. Робот явно не знал его языка и не особо продвигался в его изучении.

Это могло стать для Арджеса преимуществом.

Старательно игнорируя то, как внутри все сжалось лишь от одной мысли, чтобы использовать ее, он подплыл обратно к пещере. Ее нужно было переместить. Если она заболеет или умрет прежде, чем он получит нужную информацию, то получится, что все зря. Нужно было с этим что-то делать.