Шепот Хаоса
Шрифт:
— Финансист — это звучит гордо, — пробурчал я, запрыгивая в кабину водителя. Чистую, приятно пахнущую легкими нотками цитрусовых и снабженную не только видеокамерами заднего хода, но и климат-контролем, что позволит комфортно чувствовать себя даже в жаркий летний полдень, когда воздух снаружи по прогнозам синоптиков должен прогреться градусов эдак примерно до тридцати пяти. Большой контраст с тем, что обычно стоит на балансе у разного рода муниципалитетов. Разительный просто. Предыдущую производственную практику в депо коммунальных служб и отработал, а потому знаю, о чем говорю. Из общего прилизанного чистенького фона не выбивалась даже сверкающая свежим черным лаком монтировка, по какой-то причине заткнутая между сиденьями. — Но как грамотный финансист я торжественно клянусь, что шелест купюр звучит приятнее громкой должности, и фиг с ним, пусть даже буду числиться младшим помощником кого-то из сотрудников местного ЖКХ, если получать буду больше, чем иной директор банковского филиала.
Попасть на территорию Солнечного, поселка создаваемого элитой и для элиты, дабы оная элита могла себе спокойненько наслаждаться жизнью вдали от шума столицы
Родственницу обещали поставить обратно в строй, но сильно не сразу, а Палычу для оформления бумажек, заниматься которыми он умел, хотя и не любил просто таки категорически, был нужен бухгалтер. Причем посторонним он не доверял, в молодости из-за действий какого-то редкостного распиздяя чуть не уехав далеко и надолго. К моему счастью, в Солнечном возни с документами было на порядок меньше, чем где либо еще — проверок, де факто, не было, и на избыточное использование стройматериалов смотрели сквозь пальцы. Взамен у всех, кто не дебил, имелось четкое понимание — размой осенние дожди плитку во дворе какого-нибудь олигарха, и вместо турпотевки на лесоповал есть реальные шансы совершить заплыв в тазике с цементом. А потому Палыч работой по специальности меня почти не нагружал…Нагружал любой другой фигней, которая только взбредет ему в голову…Но поскольку все это оплачивалось по вполне достойным расценкам — возражать было глупо, бессмысленно и опасно для дальнейшего трудоустройства в сей маленькой фирмочке, зарабатывающей большие деньжиши. Ну, по меркам хозяев строящихся в Солнечном особняков это были копейки, однако же получали их за вполне честную работу, позволяющую спать со спокойной совестью, а это уже немало.
Стоило лишь мне отъехать от той части поселка, что еще строилась вовсю, и дорога стала практически пуста. Владельцы роскошных коттеджей, построенных явно не на народные деньги, ибо нет и никогда не было таких денег у народа нашего, в подобную рань по своей воле не просыпались. А их обслуга, как правило, проживающая в каких-нибудь пристройках-флигелях при особняке нанимателя, хоть и начала уже свой труд по обеспечению владык мира сего питанием, развлечениями и комфортом, но за пределы поместий покуда не высовывалась. Ведь не пойдет же личный повар министра вооружившись одноразовым пакетиком в ближайший магазин за свежими ананасами и черной икрой…Нет, в магазинах местных они точно есть, причем высшего качества. Но подобные деликатесы, а также прочие продукты, хранятся обычно в просторных подвалах местных скромных домиков, куда еду завозят ночью по заранее составленному списку. Во всяком случае, о чем-то таком рассказывала сотрудница одного из местных супермаркетов, когда мы с ней отдыхали между двумя раундами постельной гимнастики. Хорошая девушка, даже немного жаль, что на утро попросила ей не звонить…В Солнечном у красивой, расчетливой и в меру амбициозной рыжеволосой бестии всего-то двадцати пяти лет от роду есть множество куда более интересных объектов для охоты, чем поделившийся зонтиком во время ливня случайный студентик-практикант…
От горьковато-сладостных воспоминаний и любования наконец-то показавшейся гладью реки отвлекло пронзительное гневное бибиканье, которое все никак не желало утихать. Скосив глаза на экран, подключенный к камере заднего хода, я обнаружил позади себя неприметный автобус, за тонированными стеклами которого можно было спрятать хоть заседание кабинета министров, хоть сходку криминальных авторитетов, хоть бригаду террористов на выезде…Обнаружил и проигнорировал, несмотря на продолжающие оглашать всю округу звуки, свидетельствующие о крайнем недовольстве каких-то персон, явно не привыкших к тому, чтобы тащиться по улице не превышая нормативов, установленных для автомобилей правилами дорожного движения.
— Спешишь — перепрыгни, — хмыкнул я, высокомерно игнорируя шумовое загрязнение и не собираясь ни прибавлять газу на тяжелогруженой машине, за руль которой сел впервые в жизни, ни дорогу уступать. Последнее было вообще невозможно без выезда на обочину или на встречку, поскольку половинка широкого четырехполосного шоссе была перекрыта строителями для нужд дорожных, доказательством чего служила длинная цепочка оранжевых пластиковых конусов. И по ныне предназначенной для встречных машин полосе автомобили периодически все-таки проскакивали, причем на очень-очень приличной скорости. А дудел мне в спину все-таки не лимузин с правительственными номерами и даже не шестисотый мерседес, где могли оказаться скорые на расправу выходцы из криминальных кругов, ставшие своими в рядах бизнес-элиты. Общественным транспортом, пусть даже столь стильным и модным как сей автобус, по Солнечному передвигался исключительно обслуживающий персонал. Бригада штукатуров на отделку очередного особняка, наверное, едет или там взвод горничных, обязанных наводить порядок в чьем-то частном дворце площадью на пару тысяч квадратных метров…– С ускорителем, хе-хе…Реактивным…
Другой дороги к съезду на пляж, куда я прямо сейчас вез двадцать тонн песка, тупо не было. И даже по берегу
К надрывающемуся вою тащащегося позади автобуса прибавились удивительно громкие матерные вопли высунувшегося в окно пассажира, сидящего сбоку от водителя. Водителя, облаченного в бронежилет поверх камуфляжной формы и с массивным черным шлемом на голове. Упс, похоже, и правда лучше съехать на обочину. Видимо кто-то из сильных мира сего разгневал сильных мира сего еще более сильных, раз уж сейчас его целая штурмовая бригада вытащит из суперуютной норки, расположенной на берегу реки и образцово-показательно скрутит, дабы увезти в апартаменты совсем иные, куда менее роскошные…
Мне очень повезло, что съехав на обочину я сбросил и без того невеликую скорость почти до нуля, поскольку мир внезапно…Изменился? Рухнул? Задрожал? Дневной свет на пару мгновений исчез, а потом появился, да только появился он не таким, как был раньше. Небо разбилось, а потом собралось, став каким-то иным. Впрочем, его практически сразу заволокло непонятно откуда взявшимся туманом цвета асфальтовой крошки, бывшего вроде не таким уж и густым, но надежно скрывающего собою объекты находящиеся дальше пары-тройки километров. Тело потеряло вес и почти оторвалось от сиденья грузовика, удерживаемое на своем месте исключительно застегнутым на всякий случай ремнем, причем судя по всплывшему непонятно откуда к потолку кабины фантику из-под конфеты, не только на одного меня воздействовала сия гравитационная аномалия. Вероятно, меня бы всё это напугало. Очень. Только вот все окружающие метаморфозы, вся их неправильность и невозможность, отмечались буквально краешком сознания. Ибо в голове звучал Шёпот. Шёпот. ШЁПОТ!!!
Я не понимал, что это за шёпот. Не знал, чей он и откуда. Не мог разобрать в нем отдельных слов, да даже и звуков. Но этот шёпот, он с настойчивостью вгрызающегося прямо в мозг червя убеждал сдаться. Капитулировать. Принять поражение. Слиться с тем, что он есть, силой единой, неотвратимой, всеохватывающей и необоримой. Дабы выжить, уцелеть, получить пощаду. А принявший шёпот мог стал бы иным, переродился, обрел путь к новому величию, получил могущество, обрёл бессмертие… И, не ограничиваясь одними лишь посулами, в которые мне даже в таком состоянии верилось как-то меньше, чем в предвыборные обещания политиков, шёпот в то же время давил с энтузиазмом и настойчивостью афериста, заставляющего подписать контракт на продажу квартиры в обмен на заламинированную цветастую бумажку, которой даже и в туалете то подтереться будет нельзя. Он давил на мозги. Тело. Грузовик. Саму реальность, которая трещала, изгибалась, искривлялась и менялась…Я видел это своими глазами и в то же время чувствовал всем своим естеством, будто в самой моей душе, резонирующей с каждой частичкой шёпота и в то же время упрямо отрицающей его, отпечатывалось некое даже не знание, а понимание всей масштабности и космической мощи сего события, находящееся где-то на уровне инстинктов, тех инстинктов, которые говорят организму, что прекращать дышать — не хорошо, хотя смерть от недостатка воздуха могла бы стать куда более предпочтительной судьбой, по сравнению с тем, что мог нести с собою шёпот. Шёпот, накрывший собою весь наш мир. Шёпо т, для которого наш мир не более чем одна единственная былинка в целом море травы, колыхаемой шёпотом сиим словно ураганным ветром. Шёпот, этот самый мир меняющий. Меняющий континенты, моря, земные недра, законы бытия, структуру реальности и конечно же меняющий тех обитателей этой маленькой жалкой планетки, что прямо сейчас слышат шёпот или вернее тень от тени тени его…
Постепенно напор шёпота на сознание ослаб, позволяя хотя бы окружающую действительность воспринимать. Частично. Вырвавшийся вперед моего грузовика метров на пятьдесят автобус перевернулся на бок и прямо в таком виде медленно-медленно падал в небо, вращая колесами. Из окон его сыпались на землю люди с оружием и в камуфляже, причем значительной их части, вроде бы, было даже хуже, чем мне. И не только от падения с высоты пары метров да на твердую землю. Ибо эти без сомнения физически крепкие и прошедшие суровую специальную подготовку мужчины дружно орали, как маленькие девочки в детской поликлинике, которым одновременно поставили пару десятков уколов, взяли ну совсем все анализы из любых возможных мест, отобрали любимую куклу и украли уже почти засунутую в рот конфетку. А еще у некоторых из них кровь текла. Из глаз, из ушей, из носа…Кажется и из прочих отверстий. И кожа слезала, зачастую вместе с клочьями мяса. Те из подвергшихся этим жутким метаморфозам бедолаг, кто не носил на голове прочных шлемов, уже стали внешне походить на каких-то зомби, причем не свежих, а таких, которые основательно так разложились. Или обгорели. В крайнем случае, стали жертвами применения химического оружия контактного действия. Последним из открывшейся двери рядом с местом водителя выпал на землю субъект, чей камуфляж и бронежилет выглядели знакомо. Кажется это был тот же самый человек, что совсем недавно мне чего-то матерно орал…Только шлема на нем уже не было. И головы у него не было. Вместо неё из плеч торчало нечто багровое, пульсирующее, рвущееся ввысь и разделяющееся на отдельные щупальца-отростки.