Шепот Хаоса

Мясоедов Владимир Михайлович

Заложив небольшую петлю, я проехался по валяющемуся на земле телу ну чисто для гарантии — мало ли, вдруг от травматической трепанации черепа шанцевым инструментом этот урод оправиться может. Лопатке, правда, под колесами грузовика тоже почти наверняка кирдык пришел, может быть даже за неё перед спасшим мне жизнь воякой еще придется извиняться…Сразу после того как задавлю ту тварь, которая прямо сейчас пытается подобраться к нему со спины! Монстр не испугался отчаянного бибиканья, хотя громкость у сигнала Камаза была действительно впетчаляющей. А вот единственный оставшийся на ногах человек какофонию резких звуков понял правильно и развернулся лицом к новой угрозе, а в его руке хищно блеснуло лезвие здоровенного ножа. Подобный аргумент был бы смертельно опасен в схватке с человеком, но вот как-то я сомневался, что искаженная шёпотом тварь испугается перспективы получить десяток сантиметров острой стали в свое брюхо…Прикрытие, кстати, бронежилетом.

Этот монстр по сравнению с большинством своих коллег выглядел куда более пристойно. Вместо рук порвавшие рукава формы гипертрофированные толстенные лапы с когтями, а пасть на лице вытянулась вперед, будто у крокодила, но если со спины — так с человеком можно перепутать! Медлительность же его объяснялась просто — одну ногу чудовища то ли взрыв автобуса почти оторвал, то ли какой-то конкурент не до конца отчекрыжил, и теперь она волочилась по земле следом за подранком, кое-как ковыляющим вперед и периодически помогающим себе верхними конечностями.

— В сторону! — Заорал я, благо стекол как таковых в кабине почти не осталось, а потому мой голос вояка должен был прекрасно расслышать. — Не геройствуй! Дай эту хренотень просто задавлю!

Голосу рассудка обладатель камуфляжной формы и черного шлема вполне себе внял, а потому размазать уродца всей своей массой грузовика мне ничего не помешало. Ну, почти. За миг до столкновения с бампером эта мутировавшая дрянь сразу обеими лапами нанесла встречный удар прямо в радиаторную решетку, и удар этот обладал такой силой, что набравший порядочную инерцию груженый Камаз содрогнулся и ощутимо так замедлился, от него в разные стороны отлетели какие-то куски, а двигатель застучал и начал тарахтеть с явными перебоями…Но он все-таки продолжил работать. И потому я проехался по твари почти как асфальтовый каток. А после развернулся и сделал это еще раз, заодно вывернув руль в сторону, когда левое переднее колесо проезжало по ворочающейся туше урода, буквально размазывая его в кровавую слизь.

Двигатель еще пару раз кашлянул, а после все-таки взял и заглох. И, судя по потянувшейся из капота струйке дыма, чтобы оживить его вновь понадобится как минимум нормальный автослесарь с хорошим набором инструментов. К счастью полтора оставшихся вояки к этому моменту успешно расправились с последним оставшимся монстром, а именно каким-то зубастым змеечервем, у которого руки и ноги слились с туловищем, а вот шея раздулась в капюшон, будто у кобры…Даже пятна, похожие на большие глаза присутствовали…Или настоящие большие глаза, просто не успевшие толком сформироваться раньше чем в башку монстра всадил полную пистолетную обойму какой-то тип весьма начальственного вида: выглаженная офицерская униформа вместо камуфляжа, мундир с большими звездочками на погонах, фуражка с начищенным до блеска козырьком… Хотя большую половину своего лоска он к настоящему моменту и утратил. Вместе с примерно половиной тела, ибо ноги чуть ли не по самый пах его бывший подчиненный, а именно тот самый змеечервь, взял и откусил.

— Сейчас! У меня где-то тут есть аптечка! — Крикнул я единственному оставшемуся в поле видимости дееспособному человеку, вытащив из-под сиденья вышеупомянутый комплект медицинских инструментов первой необходимости при ДТП, где помимо всяких пластырей должен найтись и жгут, которыми можно было бы перетянуть кровоточащие обрубки. В свободную от пластикового же чемоданчика руку взял монтировку…Не знаю даже и зачем, ибо драться с мутантами при помощи подобного инструмента было почти столь же глупой идеей, как попытка начистить им морды кулаками. Наверное, сей тяжелый кусок железа был прихвачен просто для самоуспокоения.

— Бесполезно, майору уже не помочь, — покачал головой вояка в камуфляже, наблюдая за тем, как бьется в агонии и чернеет его теперь уже точно бывший командир. Укус змеечервя был без сомнения ядовит, словно у целой сотни гадюк, ведь не просто так же стала с бедолаги-офицера натуральным образом слезать растрескавшаяся кожа и появилась кровавая пена, потоком полезшая изо рта человека, который мог бы выжить, если бы эта отрава…Возможно. Если ну просто очень-очень повезет. Почему-то я не думал, что мир после шёпота останется прежним. И в изменившимся мире этом калеке уцелеть явно будет непросто, тут вон, не меньше двух десятков хорошо вооруженных и тренированных бойцов перемололо в кровавые ошметки разной степени человекоподобности и как-то защититься от того воздействия, которое их товарищей превратило в натуральных монстров при помощи автоматов или брони люди попросту не могли. — Черт…Кажется я сошел с ума…Какие же страшные глюки…Только бы это были глюки…Уж лучше глюки, чем вот это вот всё!

Последние слова военный натуральным образом проорал, похоже, решив устроить полноценную истерику. Впрочем, мне и самому было от всего произошедшего, мягко говоря, некомфортно. Настолько некомфортно, что если бы вдруг появилась возможность пару недель, а лучше месяцев, полежать в комфортной психушке, с толстыми стенами и хорошей охраной, то побежал бы туда сломя голову, рыдая и хохоча! Ибо закончившееся побоище отнюдь не означало, что неведомый катаклизм прекратился. Дома, до которых от дороги раньше было

рукой подать, отодвинулись от полотна асфальта. Причем каждый раз, когда я на них смотрел, оказывались хоть немножечко, но дальше. А еще в стороны расползались…И менялись. Не помню, чтобы в Солнечном еще вчера была хоть одна башня-пагода в азиатском стиле. Но теперь она у нас есть. По соседству с готическим особняком, на чьей крыше кучненько горгульи сидят…И кого-то жрут, кажется…

— Это не ты рехнулся…Ну или твои галлюцинации вдруг научились убивать… — Успокоил я буквально трясущегося всем телом вояку, чувствуя, как горлу подкатывает кислый ком. Из кабины грузовика тела и монстры выглядели как-то…Не совсем по-настоящему? Мозги подсознательно воспринимали все происходящее словно чересчур реалистичный кошмар или просто просто просмотр фильма ужасов в кинотеатре с полным погружением. Но когда до свежих трупов людей и того, что людьми было лишь совсем недавно оказалось буквально рукой подать, то мне как-то резко стало плохо…Только недостаточно плохо, чтобы совсем забить на окружающий мир и проигнорировать искорки бело-серебрянного цвета, вдруг начавшие возникать на коже змеечервя и ручейками подниматься в воздух. — Ты же ведь тоже слышишь этот…Этот… Шёпот…

— Хотел бы не слышать, — кивнул мужчина, сдирая с себя шлем и проводя рукой по мокрым от пота волосам…Которые стояли дыбом настолько объемно и непоколебимо, что подобных результатов никакой лак не добился бы. — Но не могу…Осторожно!

Откуда-то из глубин лежащего перед нами чудовища стали возникать ярко сияющие всеми цветами радуги искры, словно бы просачивающиеся наружу сквозь плоть бывшего человека. Они слетались с разных сторон в единый ком, который медленно преобразовался в некое подобие плоской тарелочки, сантиметров эдак десяти в диаметре. Или, может, монеты? Калейдоскоп цветов постепенно уступил место одному лишь серебру, а потом на ней еще и начало проявляться нечто вроде рисунка, изображающего воина с коротким прямым мечом и большим овальным щитом. Эта штука неспешно и как-то величественно вращалась в воздухе, источая во все стороны мягкий притягательный блеск…И ей хотелось обладать. Её нужно было взять. Она могла помочь. Дать силы выжить, научить новому, придать способность сопротивляться угрозам, что нес с собой шёпот…

— Да ну нахер! — Отшатнулся я от непонятной сверхъественной штуки, что самым наглым образом влезла мне в голову, вызывая просто таки дикое желание собой обладать. Вероятно, как-то так себя чувствуют годами сидящие на диете топ-модели, проходя мимо стоящего на столе нарезанного тортика. Алкоголики, увидевшие как холодную водку премиум-класса разливают по стаканам. Наркоманы, вожделеющие шприц, заправленный чистейшим героином…Хотя не, до тех наверное не дотягивает. Максимум наркоманы, что зашли в хозяйственный отдел и смотрят на клей, которым собираются нанюхаться. — Эта дрянь, она со мной словно разговаривает! Только не словами, а образами! Которые грузит прямо в мозг!

— Со мной тоже такая же фигня, — трясущиеся руки вояки уже перезаряжали подобранный с земли автомат, а сам он медленно пятился назад, не сводя глаз с ярко светящегося серебром объекта. Впрочем, он был тут такой не один. Над телами других мутантов тоже либо полыхали какие-то явно неестественно происхождения искры, то ли уже вращались в воздухе разные подозрительные штуки. Только отнюдь не всегда они напоминали монеты-переростки, да и цвета были разные.

Вероятно, мы слишком расслабились, оставшись единственными, кто еще стоял посреди этой бойни. Бойни, которая как оказалось, совсем еще не окончилась, ибо как минимум одна тварь все еще была жива. Комок щупалец, состоящий из переплетенных друг с другом алых отростков, стелился по земле и потому подобрался к нам незамеченным до самого последнего момента. Я эту фигню боковым зрением обнаружил лишь в тот момент, когда монстр набросился со спины на вояку, имени которого так узнать и не успел, оплетая его по рукам и ногам, а также прорывая ткань одежды и забуриваясь под кожу в десятке мест сразу. Этот был тот же самый монстр, который мутировал самым первым. Причем гораздо сильнее и быстрее, чем остальные, в кратчайшие сроки полностью потеряв всякое сходство с человеком. Взрыв автобуса, упавшего прямо на него, а также последующий путь наружу из-под пылающих обломков не прошел даром для чудища. Оно потеряло свыше девяноста процентов своей массы, став весьма компактным, а оставшиеся отростки были порядочно обуглены и чуть ли не зажарены…Эти штуки даже не смогли сразу убить свою жертву, которая принялась отчаянно кричать и резать их ножом, успешно отмахнув сразу парочку чудовищных хищных канатов, прежде чем еще один нащупал горло обреченного человека и пробился внутрь. А еще расползшаяся по своей жертве во все стороны плотоядная дрянь, утратившая большую часть своей изначальной прыти и как никогда напоминающая выброшенного на берег осьминога или даже какую-то медузу, обнажила некий пульсирующий и чуть заметно светящий алым комок, который был то ли её мозгом, то ли сердцем. Разбираться я не стал. Просто с размаху обрушил на него монтировку, даже не дубася ей неизвестный орган чудовища, а протыкая ею эту хрень под аккомпанемент собственного гневного вопля.