Шепот Хаоса

Мясоедов Владимир Михайлович

Река, к берегу которой я ехал, разбухла в размерах, вразв став из скромного ручья-переростка огромной судоходной водной гладью. Потом ужалась еще сильнее, чем была раньше, словно обмелев. Сократилась в длине, но порядочно разбухла превратившись в какое-то озеро, причем вроде бы даже с лебедями. На противоположенном берегу, где раньше стоял лес, появились отдельные редкие здания некоего санатория что ли…Обугленные руины города, словно бы ставшего жертвой ковровой бомбардировки…Нет, все-таки там деревья, только не те, которые были раньше, ибо пальмы в России исключительно в кадках растут!

Шёпот стал стихать еще сильнее, все еще фиксируясь сознанием как нечто феноменальной космической мощи, но теперь это нечто словно бы постепенно отдалялось, уходя не то в иную плоскость бытия, не то в соседнюю галактику. Мой грузовик с размаху долбналуся о землю под протестующий треск рессор, намекающий на то, что не должны летать

Камазы, груженые песком. И заглох. Я неожиданно смог пошевелить головой и отвести взгляд от реки, которая вернулась к плюс-минус прежним габаритам, но обзавелась ведущим на тот берег мостом, которого раньше точно не было. Другие детали окружающего ландшафта, кажется, тоже изменились, только процесс их метаморфоз я уже вообще не фиксировал, по какой-то причине смотря только и исключительно прямо.

Отрастивший себе кучу щупалец мужик вцепился своими отростками в ближайшего человека, поднял его над собой и разорвал на две части, словно бы впитывая тот поток крови и внутренностей, который пролился на землю. Нельзя сказать, что туда по итогу совсем нечего не капнуло, но так…Совсем чуть-чуть. Пара пригоршней алой жидкости всего. Остальное неким противоестественным образом, столь же противоестественным, как и зависший в небе автобус, прилипло к фигуре новорожденного чудовища, значительно увеличивая его объем. Один из тех бойцов, кому повезло остаться нормальным человеком, вырвал из кобуры пистолет и высадил в монстра пуль пять или шесть, а после потерял голову. Но не по вине чудовища, которое уже ловило себе следующую жертву. Просто подкравшийся сзади мутант, чьи руки трансформировались в натуральные клешни, ему её отчекрыжил. И в раскрывшуюся на животе пасть запихнул. Только вот радоваться своим успехам он смог не долго. Другое страшилище, напоминающее натуральный скелет в обрывках камуфляжной формы, вонзило ему в спину свою костлявую ладонь и сердце вырвало.

— Млять! — Выдохнул я, наконец-то сумев пошевелиться и более-менее начать связно мыслить, остро ощущая желание закурить, хотя не курил ну вот вообще никогда в жизни. А еще хотелось сблевать. Бойня, развернувшаяся всего в нескольких десятках метров от меня, смогла даже частично забыть о шёпоте, до сих пор звучащем где-то внутри разума. И снаружи. И вообще везде! Руки и ноги работали независимо от мозга, раз за разом то выжимая педаль газа, чтобы убраться отсюда как можно скорее, то пытаясь провернуть ключ в замке зажигания и завести таки мотор. Но Камаз, новенький, чистенький, ухоженный и исправный, заводиться не хотел ну ни в какую. — Что за нафиг?!

Глава 2

Солнечный ад

Глава 2. Солнечный ад.

Да кого сейчас напугают монстры, пусть даже самые реалистичные…

Мысли кинокритика.

А-а-ам-м-может не стоит проверять что там такое стряслось?

Мысли кинокритика, услышавшего ночью подозрительный шум из пустой комнаты.

Мутантов относительно численности нормальных вояк, которых неведомый катаклизм не затронул или, по крайней мере, оставил плюс-минус человекоподобными, было не так уж и много. Каждый четвертый, наверно, может меньше. Но они были нечеловечески сильными, быстрыми и безжалостными, а еще не медлили, в отличии от людей, которые были травмированы то ли происходящим, то ли падением, то ли шёпотом, до сих пор терзающим мироздание. А потому количество живых вояк, которых я видел, сокращалось стремительными темпами. И еще твари очень плохо убивались. Какой-то счастливчик, сумевший десантироваться с заряженным автоматом и не выронить его из рук, короткими скупыми очередями уложил то ли пятерых то ли шестерых врагов, сохранивших такую часть тела как голову и исправно дохнущих после того как оную голову им свинцом расплескало будто тыкву, по которой как следует палкой стукнули. Но потом к вояке подползла кошмарная пародия на осьминога из кишок, и он проворно пятясь выпустил весь остаток магазина в комок кровавых щупалец, разбухший уже втрое по сравнению с первоначальными габаритами за счет ассимилированной плоти жертв. Но погань не сдохла…Более того, плюнула в бойца явно кислотной дрянью, почти моментально прожегшей дыру в бронежилете и быстро добравшейся до внутренних орагов человека, сразу же упавшего на землю и с диким воем начавшего трясти ногами в агонии. Мутант, отдаленно похожий на какого-то хентайного монстра, но вряд ли интересующийся женщинами иначе чем в гастрономическом плане, потянулся своими многочисленными отростками к очередной добыче…И прямо на него шмякнулся автобус, которому наконец-то надоело в небе висеть. Хотя возможно сам удар монстр и пережил. Но потом смявшееся как гармошка транспортное средство, до своего падения успевшее набрать немалую высоту, взяло и взорвалось, расшвыривая в разные стороны и

людей, и тварей, а также выбивая стекла в кабине моего Камаза ударной волной!

— С-сука! — Выругался я непонятно в чей адрес, ощущая, как по лицу бежит кровь, и отчаянно моргая. К счастью, глаза не задело, в непонятно как уцелевшем зеркале заднего вида удалось разглядеть свою перекошенную физиономию, у которой был рассечен в паре мест лоб, ну и щеку зацепило. — Убью!

Увы, с процессом убийства всего и вся твари справлялись лучше, чем люди, и до тварей этих было куда ближе, чем мне бы хотелось. Тем более, не так много вояк уже и осталось. Умышленно десантировавшиеся и просто выпавшие из автобуса бойцы приземлялись более-менее компактно. И тем из них, кто стал монстрами, не пришлось далеко ходить, чтобы добраться до добычи. А потом взрыв автобуса, рванувшего почему-то куда сильнее, чем положено было взрываться обычному транспортному средству, пусть и с большим бензобаком, накрыл практически всех. Только вот представители человечества, кому все-таки повезло избежать эпицентра катастрофы, а потому уцелеть, находились сейчас далеко не в лучшей форме, корчась на земле как выброшенные из воды рыбы. Те, кого не изранило, оказались сильно контужены. А вот сбитые ударной волной на землю и избежавшие крупных осколков монстры в большинстве своем обратно поднимались как ни в чем не бывало. Ну, кроме тех, кто предпочел бегать на четвереньках или ползать на хвосте, в который его ноги трансформировались. И двигались не куда-нибудь, а к ближайшему человеку, которого начинали кусать, рвать когтями, высасывать через сделанный из собственного позвоночника хобот-трубочку…

Мотор Камаза неожиданно чихнул и завелся, а после я сделал то, что было признаком то ли безумия, то ли наоборот, кристально ясного понимания — если монстры продолжат существовать, то и людей они жрать продолжат. А я, как человек, нахожусь и в группе риска, и слишком близко к подобной угрозе, чтобы позволить ей оставаться в живых. И потому педаль газа была утоплена в пол, а груженная песком машина принялась медленно набирать скорость, надвигаясь прямо на ближайшую тварь, что сбросила с себя камуфляж, бронежилет и человеческую кожу, теперь напоминая какого-то гуманоидного бескрылого комара, только пьющего не одну лишь кровь, а засасывающего добычу абсолютно целиком в свой длинный костяной хобот, раньше бывший хребтом несчастного вояки.

— Покойся с миром, блин! — Пожелал я бывшему человеку, маневрируя так, чтобы колеса проехались точно по раздувшемуся телу монстра, стоящего на четвереньках и жадно всасывающего в себя остатки своего чуть менее везучего коллеги…Или более? Ну, раз до сих пор звучащий где-то на грани реальности шёпот не извратил его тело. А может быть и душу. Почти наверняка и душу тоже. Кажется, об этом говорили те истины, которые непроизвольно отпечатались в моем разуме под воздействием шёпота. Или я просто малость рехнулся нафиг. Нет, ну а чего? Это было бы понятно и вот вообще не удивительно! — Потому как если ты в раздавленном виде дохнуть откажешься, я ж не поленюсь соляры из бензобака слить и сжечь тебя к чертям собачьим!

Видимо мыслительные процессы монстра атрофировались совсем и вообще, поскольку от надвигающегося на него Камаза он увернуться даже не попытался. Или просто жуткие фасетчатые глаза на волосатой морде, в которой человеческого уже ни капельки не осталось, боковым зрением особо не обладали. Машину, успевшую разогнаться километров до сорока и наехавшую на занятую своей ужасной трапезой тварь, слегка тряхнуло. Слева и внизу, почти подо мной, что-то влажно чавкнуло. А потом чавкнуло еще несколько раз, когда по нему проехались остальные колеса грузовика, забитого песком по самое не балуйся. Исправно работающая камера заднего вида отразила оставшийся за спиной длинный и влажно поблескивающий темный след, в котором можно было найти отдельные остатки лопнувшего по швам человека-комара, если хорошенько присмотреться.

Второй мутант, которого я попытался взять на таран, оказался куда более сообразительным, ловким и живучим. Усохший почти до состояния мумии монстр, с которого одежда то ли была умышленно сорвана, то ли просто сама свалилась, буквально размазываясь от скорости ловко отпрыгнул в сторону от надвигающегося на него грузовика, озаренный каким-то веселеньким голубеньким сиянием, потрескивающим разрядами статики. А потом столь же молниеносно метнулся в сторону, разбил боковое окно своей лапой и почти дотянулся до меня окровавленными когтями, заменившими чудовищу нормальные пальцы…И был снят броском саперной лопатки, эпично въехавшей чудищу прямо в темечко, солидно углубившейся внутрь и там застрявшей.Чуть ли не последний оставшийся в живых вояка где-то успел пролюбить свое основное оружие, ну а может просто все патроны к нему расстрелял, но к счастью сохранил ни черта ни штатный многофункциональный инструмент русского солдата, который воистину заслуживал зваться легендарным. Монстр его тоже оценил, когда свалился с подножки моего грузовика как мешок с песком. Видимо обретя воистину сверхъестественное проворство и ловкость, прочностью и живучестью некоторых своих собратьев он озаботиться не сумел.