Шепот в ночи
Шрифт:
Их поцелуй стал неистовым. Она растаяла, чувствуя поддержку мускулов, таких сильных, как если бы они были выплавлены из лучшей стали. Элис беспомощно подчинялась ему, а он приподнял и прижал ее к себе.
Бушевавшие чувства достигли в ней небывалых высот, и, не сознавая, какой опасный голод она вызывает, Элис обвилась вокруг его пульсирующего тела.
Они зашли уже так далеко. В нем напрягся каждый мускул, когда он заставил себя остановиться. По правде говоря, они уже слишком многое себе позволили из запретных удовольствий. Дэйр напряг всю свою железную волю и отпустил
Перед тем как покинуть ее, он в последний раз пронзительно вгляделся в восхитительную девушку, предлагающую ему рай. Безусловно, для него она была сокровищем, обладание которым стоило вины и стыда, преследовавших бы его после обольщения девушки – жены другого. Его губы искривились от презрения к самому себе. Разве цена что-либо значила для того, кто уже обречен? Но он не осквернит единственную, когда-либо любимую им женщину. Он не позволит ей заплатить за грех, который он не имеет права допустить.
Элис почувствовала, что Дэйр вновь готов ее оставить. Глаза ее полыхали. Она настойчиво льнула к нему, обвивалась своим роскошным соблазнительным телом вокруг него. Ее отец пытался указать ей правильный путь в жизни, а Дэйр толкал ее на грех как раньше, так и теперь. Ему нравилось пробуждать в ней неукротимый нрав и пламенный огонь страстей, не выпуская их из-под своего контроля. Она была готова подчиниться ему, но не собиралась позволить Дэйру бросить ее в страданиях от неутоленного голода, от которого она уже раз мучительно плакала после их неожиданно прерванных объятий в лесу.
– Это случится независимо от нашей воли. – При каждом слове неумелыми, но восхитительными поцелуями она покрывала его бронзовую от загара грудь, которая была видна сквозь шнуровку его туники. – Очень давно вы говорили мне так, и я поверила вам. Много лет я пыталась унять это пламя и разорвать нашу связь, но, как вы и предсказывали, я не смогла этого сделать, как не могу и теперь. Она невидимо существует между нами, и я никогда не смогу связать себя с другим.
Дэйр испытывал те же чувства, что и она. Он вдруг понял, что Элис говорит правду.
– Уже неоднократно вы позволяли мне вкусить запретный плод. И если теперь вы хотите ускорить мою ссылку в далекие унылые чужие владения, вознаградите меня перед этим. Подарите мне вашу страсть.
Дэйр замер. Его решимость поколебалась, и она еще раз отчаянно попросила:
– По крайней мере, подарите мне эту единственную ночь, одно это воспоминание, которое я сохраню на всю свою жизнь.
И хотя Дэйр был уверен, что эта райская ночь будет их грехом, он безумно мечтал об этом утешении в их неясном будущем. От его искренних намерений и решимости уйти ничего не осталось. Он знал, что будет жалеть об этом. Сквозь густые черные ресницы полуприкрытых голубых глаз Дэйр внимательно смотрел на соблазнительную девушку. Он отступил от нее на шаг.
Элис подумала, что ей не удалось достичь желанной цели. Горечь поражения
Дэйр упивался сладким шелком изгибов ее тела, очень плавно придвигая прекрасную возлюбленную к себе, пока она вся не прижалась к его смуглой коже. И все же он боялся напугать ее. Он ждал, пока она сама докажет, что желает крепко обнять его, как тогда, когда они были одеты.
При прикосновении к его разгоряченной груди Элис задрожала от дикого удовольствия. Ее тяжелые ресницы опустились. Со стоном впилась она губами в изгиб между широким плечом и шеей. Затем со страстным любопытством, следуя показанному ей раз пути, она медленно провела губами вверх и вниз по соблазнительной массивной груди, тяжело вздымавшейся при дыхании.
Почувствовав растущую в нем страсть, Элис стала смелее. Дэйр подчинился ее ласкам, но, несмотря на все усиливающееся желание, все еще сжимал ее в объятиях и сдерживал себя, чтобы не прижать своим телом. Но когда ее губы нашли его плоский мужской сосок, непрошеное рычание вырвалось из его горла. Он больше не мог этого вынести. Элис подняла голову и растворилась в голубом пламени его глаз, а он наклонился к ней и поцеловал. Его поцелуй опустошил ее и наполнил блаженством, и она уже не думала ни о чем, когда он поднял и положил ее поперек узкой неудобной кровати.
Чтобы убрать последнее препятствие к их слиянию, Дэйр отпустил ее пленительные руки, мешавшие ему от нее оторваться. Она не могла отвести взгляд от великолепных бронзовых мускулов, освещенных светом свечи. Полная мучительного желания неведомого конца, она, не дыша, протянула руки к Дэйру. Когда он опустился над ней, Элис нежно перебирала пальцами прохладные черные пряди и поглаживала его спину, а он губами сладко пытал ее набухшие груди. Элис с головой бросилась в омут диких грешных желаний. Она подумала, что это уже предел удовольствий, и радостно вторглась в их королевство.
По тому, как Элис обвила его своим гибким и чувственным телом, Дэйр понял, что она молит его о дальнейших ласках. Но даже в этот момент, когда он испытывал желание, сильнее которого еще не знал в жизни, чувство вины жгло его. Обряд посвящения Элис в страсть должен был проходить в спальне для новобрачных, украшенной сладко пахнущими цветами. Там, на постели с мягкой периной, ей было бы легче стать женщиной, а не здесь, в этой крохотной темной комнате, на грубой узкой кровати. Дэйр ощутил, что теряет контроль над собой и так же, как она, уже не может остановиться. И все же ему придется позже заплатить за это своей честью. Дэйр хотел, чтобы любимая им женщина всегда вспоминала их единственную ночь – больше это не повторится – с чувством пронзительного сладкого удовлетворения.