Шепот

Сорока Света

— Чем могу? — сурово спросил он. Я набрала побольше воздуха и сглотнула, чтобы голос чуть меньше сипел.

— Я бы хотела побеседовать с Вами наедине, — произнесла нараспев я, всё ж таки непривычные люди немного пугались моего сипения, а так голос просто казался тихим.

— Ну, заходите, — он еще рез окинул неодобрительным взглядом моих попутчиков, но отступил назад, давая мне пройти, а потом громко свистнул, проходящему работяге и указал глазами на честную компанию, видимо прося приглядеть за ними. Мари попыталась проскользнуть за мной, но я покачала головой и девчушка, остановилась лишь укоризненно взглянув.

Её взор говорил: «Я тебе помогала, а ты не хочешь меня с собой брать».

Войдя, я оказалось в большом помещении, в котором рядами стояли лавки, а справа, в углу, у противоположной стены, виднелся проход. Мой новый знакомый направился к нему, поманив, меня за собой.

— Я Вас слушаю, — сказал он, усевшись за большим массивным столом. Я же умостилась на стуле для посетителей.

— Меня зовут Ася Мендосо, — я сознательно говорила не правду, ведь если меня начнут проверять, на это имя данных не будет, Василиса Район Сол Рокотова, опять-таки, достаточно запоминающееся имя. Не надо мне этого, — Я родом из Ормуса. Пару лет назад, недалеко от него разрушили Лагерь. И жизнь в нашем городе стала невыносимой. Работы нет, паёк скудный, а эти переселенцы всё шли и шли. В итоге я не выдержала и пошла, искать лучшей доли. Вы поймите, я повар, на завод меня особо не брали. Да и путешествовать меня не тянуло, но я помню, как хорошо мы жили, когда Лагерь был цел, я хотела, чтоб всё так и оставалось.

— Далеко же Вы ушли, — заметил мой собеседник.

— Да уж, — я печально развела руками, — но я весьма невезуча, только устроилась в новое место, так и на тот Лагерь напали повстанцы. В общем, я всё скитаюсь. А тут у вас такое творится. То бои какие-то, то ещё что-то. Вчера я случайно встретила этих людей. Они странные. Говорят, их поселение разрушили и надеются, что я их буду защищать, — я пожала плечами, — Они не похожи на беженцев из Лагеря, весьма адекватные на первый взгляд. Но они растеряны и напуганы. Возможно, вы могли бы их приютить в своём селе. Насколько я поняла, по разговорам, у них тоже было фермерское хозяйство.

Мужчина дослушал мой рассказ и продолжил молча изучать меня, сама же я, сделав лицо как можно более наивным, вперилась взглядом в него:

— Почему я должен Вам верить?

— А зачем мне Вам врать? Я для себя ничего не прошу. Ну, скажите, нет, так я постараюсь от них отвязаться, и пойду дальше.

— А почему вы в таком виде? — приподняв левую бровь, поинтересовался он.

— В каком?

— На Вас явно военная одежда, но это не одежда солдат Общества, вы вся грязная, ободранная и похоже раненная.

— Вы себе представляете, каково приходится людям без работы, которые путешествуют?

— И каково?

— В одном из заброшенных городов на меня напали, лишив всех пожитков и мне пришлось обирать трупы повстанцев, да и что уж врать, трупы солдат Общества. А вчера на меня и вовсе напал неизвестный, я его даже не видела. Как я должна выглядеть? Я вынуждена выживать охотой и более худшими способами, воровством, а работа не везде есть. А где есть, не всегда я хочу оставаться. Вот у Вас как-то опасно. Бои, солдаты. Страшно! — глубоко вздохнув и специально вызвав приступ боли, я расплакалась, — я хочу всё обратно, — громко всхлипнув, с трудом произнесла я, — хочу спокойную жизнь, когда каждый день работа, а в будущем ячейка и дети! Неужели

это так много? Я устала быть сильной! — плакала я с удовольствием, с подвыванием, давая выход той физической боли, что мучила меня последние сутки. Лицо моего собеседника смягчилось, в глазах появилось сострадание.

— Ну-ну Асенька, всё будет хорошо. Хотите, оставайтесь у нас.

— Я боюсь — подняла я на него полные очи слёз, — я не хочу бежать, снова спасая свою жизнь неизвестно от кого. Уж лучше сразу найти спокойное тихое место. Я сейчас хочу уйти подальше, в леса, где никто не воюет, думаю в какое-нибудь лесничество, далеко в тайге. Но бороться не только за свою жизнь, но и за их судьбы, — я неопределённо махнула рукой в сторону двери, — мне точно не под силу. Вы видели? Там же ребёнок, — слёзы опять покатились по моим щекам. Какая-то часть меня смотрела на этот спектакль со стороны и беззвучно аплодировала. Я даже и не представляла, что могу быть такой артисткой.

Мой собеседник сидел, потирая подбородок и раздумывая:

— А вдруг они повстанцы? — я не удержалась и громко фыркнула, — почему вы так реагируете?

— Ну, если повстанцы похожи на стадо овец, но тогда они вряд ли бы затеяли войну с Обществом, — улыбнулась я.

— Тогда беженцы из разбомбленных лагерей.

— А если так, то что?

— Нам не нужны проблемы.

— Тут уж я вам не подскажу. До того как я на них наткнулась, видела село и подозреваю они оттуда, что их заставило бежать, я толком и не поняла. Но я подозреваю, с какой скоростью трудятся повстанцы, то каждый второй в обозримом будущем будет беженцем из Лагеря.

Мужчина печально хмыкнул, но спорить не стал.

— Мне нужно время, чтобы принять решение, но думаю, люди не будут против, — не успела я расслабится, как староста задал каверзный вопрос, которого я так боялась, — а что у тебя с голосом.

— В последнем Лагере, когда повстанцы его разбомбили, они напустили какого-то газа и голос осип. Что я только не делала, он не выправляется, — я жалобно вздохнула, — чтоб им пусто было, эти повстанцам, знаете, как я раньше пела, — про пение вышло особенно хорошо, потому что я и правда сожалела о потерянном голосе.

— Да уж, пострадала ты от них.

— А то нет! Не они бы, жила себе преспокойненько и горя не ведала.

— Ладно. Ты дождись нашего решения, а дальше уже поступай, как считаешь нужным…. а документы у тебя или твоих друзей есть?

— На их счёт не в курсе. Не уверена. Кажется, когда на них напали, они похватали всё ненужное… а мои документы остались в Лагере, в кадровом комитете… — Кара рассказывала, что сотрудники Лагеря не имеют обычно документов на руках.

— Выращенные значит, — потёр он подбородок.

— Почему вы так думаете?

— Они теряются в стрессовых ситуациях, — что-то он много знает про выращенных, это заставило меня насторожиться.

Староста поднялся из-за стола, показывая мне, что аудиенция закончена, и я поплелась на выход. Что же делать…. а вдруг он их возьмёт, да потом сдаст в Лагерь? Но тащить их с собой, это вести на расстрел, не в первый раз я оказалась перед этой неразрешимой дилеммой. «Всех не спасёшь» — жестко сказала я себе, для них остаться, это хоть какой-то шанс. Решение далось не просто, на душе лежал тяжеленый камень, но я и впрямь не могла придумать ничего лучшего.