Шериф
Шрифт:
— Больше трёх лет.
— А в Сопряжении?
— Больше пяти.
— И как твоя планета её пережила?
Улыбка, как приклеенная, не сходит с его губ.
— О-о-о, поверь мне, Пустышка, это была знатная мясорубка.
— Как ты его назвал? — щурится Накомис.
— Запоминай, Нулёвка, — гоготнув, отзывается водитель, — есть Нулёвки, Пустышки, Квазы и Новы.
Обращаюсь к обрывочным воспоминаниям покойного Говнюка.
Нули, Войды, Квазары и Суперновы.
— Нулёвки — это ничто. Пыль.
Он замолкает и похлопывает пальцами по штурвалу, уйдя в свои мысли.
— А Суперновы? — спрашиваю я.
Бранои неодобрительно смотрит на меня краем глаза и произносит:
— Новы — отдельный разговор. О них лучше не трепать языком попусту. Это элита, их несколько сотен на всё Сопряжение, и это число растёт чрезвычайно медленно. Нова может спалить дотла средних размеров город. Не все Новы, конечно, зависит от специализации. И всё же, увидев одного из них, ты можешь сделать единственную разумную вещь.
— Бежать? — сглотнув, уточняет Накомис.
— Бесполезно. Нет, Нулёвка. Молиться.
— Ходячая катастрофа, — шепчет она.
Счастливчик имеет чуткий слух и реагирует на её слова.
— В самое, сука, яблочко.
Я на секунду отвлекаюсь от разговора, чтобы вновь восхититься, насколько переводчик адаптировался к нашему языку.
— У каждого Ранга есть своё альтернативное прозвище, — продолжает Бранои. — Единственная метрика, имеющая хоть какой-то смысл в этой жизни. То, насколько большую угрозу они представляют для окружающих, особенно небоевых классов.
Пока он болтает, я напитываю грязной арканой всё своё оружие, активируя новую способность Меткий стрелок. Теперь оно должно стрелять дальше и больнее.
— Нулёвки — просто помеха. Раздавить элементарно, но надо тратить время. Пустышки — опасность. Среднему крафтеру лучше не связываться с ними. Квазы — это бедствие. Такой может серьёзно потрепать поселение, в котором нет защитников. И, наконец, Новы — это катастрофа, как ты и сказала.
Он несколько теряет в задоре и с невесёлой улыбкой добавляет:
— Есть такая не то поговорка, не то шутка в Сопряжении. Что отличает Нуля и Нову? Несколько букв и океаны крови.
— Спасибо за информацию, — на полном серьёзе говорю я. — А что по монстрам?
— Всё то же самое. Ранги, опасность, лишь количество отличается. Сопряжение плодит их и берёт числом. Неразумных Квазов и Нов побольше, чем разумных.
— А что скажешь про этапы? Что такое первый и когда он завершится?
— Ничего не скажу, — отрывисто бросает Счастливчик и бьёт по тормозам.
Машина дёргается и замирает.
— Мы приехали.
— Добро пожаловать в Южную Дакоту, — тянет Накомис.
Зрелище такое же невпечатляющее, как
То, что за нами не тянется шлейф из рычащих тварей объясняется лишь тем, что машина едет довольно тихо. Не ревёт двигатель, не стучит подвеска. Пульсары знают, что делать.
— Нам направо, — полицейская машет рукой на двухполосную дорогу.
Транспорт плавно заворачивает и разгоняется.
— Эта живописная улица носит чудесное название “Проспект конокрадов”, — не очень весело улыбается Нако. — И я не шучу.
— А где “Переулок скальпорезов”? — скалюсь я.
— Рядом с кладбищем, конечно, — пожимает она плечами.
И я не уверен, шутка это или нет.
Через несколько минут мы подъезжаем к какой-то пародии не то на космический корабль, не то на флэшку. Потому что большое здание, виднеющееся слева, родилось в воспалённом воображении какого-то чокнутого типа. Центральная его часть представляет собой двухэтажный круг, из которого вперёд выдаются три корпуса.
Стоит нам вкатиться на парковку, как десятки тварей, что окружили его, начинают оборачиваться в нашу сторону. Уродливые мерзкие твари, чем-то похожие на сплав кротов и пиявок. Жирные грушевидные тела с тонкими длинными лапками, таким же хвостом, сизой шкурой и крохотными глазками. Зато круглая пасть полна клыков и явно так и норовит присосаться к чьей-то плоти.
Визжащий гааттон
Ранг: Ноль
РБМ: 59 единиц
Статус: Чует кровь
Оправдывая своё имя, уродцы начинают противно визжать.
— Боже, я не скучала по этим ушлёпкам, — вздыхает Накомис.
— Бранои, посидишь в машине? — я смотрю на водителя.
— Что-то вроде того, — мотает головой он. — Погляжу, как нынче сражаются Нулёвки да Пустышки.
Мы выбираемся на улицу.
— Они сбегаются на шум, поэтому постарайся не стрелять, — бросает полицейская и достаёт лук.
— А этот вопрос очень легко решается, Леголас, — ухмыляюсь я и активирую Пелену тишины.
Из меня наружу вырывается еле заметная полусфера и замирает на расстоянии пяти метров, как и обещало описание. Гааттоны тем временем шустро несутся к нам, да так кучно, что грех не воспользоваться ситуацией.
Вепрь жадно глотает патроны-Скарабеи, и через миг, когда первая группа залетает под сень моей способности, дробовик берётся за дело. Каждый отстреливаемый пыж-контейнер разлетается на части осколками убийственной дроби. Они визжат, но, как и выстрелы, звук выходит приглушённый. Скорее раздражающий, чем реально мешающий.